Противник начал движение, поэтому Аркадий занял оперативный штаб и начал держать руку на пульсе обороны.
Переднюю линию, естественно, начали ожесточённо «удобрять» тяжёлой артиллерией, что наносило потери стрелкам, спрятавшимся в противоснарядные щели и блиндажи. Немиров до сих пор не знал, что можно сделать для снижения процента потерь от артобстрела.
Наверное, единственный способ — защита дистанцией. Это когда силы отводятся из зоны досягаемости вражеской артиллерией, но тогда не совсем понятно, как защищать траншеи…
Поэтому они сейчас просто терпят потери.
Заработала союзная артиллерия, получающая данные от корректировщиков. Стрельба велась по давно уже пристрелянным квадратам, поэтому снаряды падали очень близко к наступающей пехоте, нанося какие-то потери. Остановить атаку исключительно артиллерией нельзя, но сбавить её скорость — вполне.
Образцовые стрелковые цепи шагом двигались через «ничью землю», терпели ущерб от артиллерии и пулемётов, а при приближении к траншеям, начали терпеть ещё и винтовочный огонь.
Снайперы, которых сейчас целых пятьдесят семь на весь ударный корпус, отрабатывали по пулемётчикам и командирам, что совсем не помогало сохранению боевого порядка противника, но немцы показывали высокую дисциплинированность и держались строя до последнего.
А вот когда они достигли отметки в сто метров до траншеи, то уже сорвались в бег, чтобы быстрее проскочить зону максимально действенного огня и создать максимальное численное превосходство в траншеях.
Ударный батальон Немирова стоял в резерве, на случай прорыва противника на вторую линию траншей. Если такое сегодня случится, а это возможно, то ударные отряды встретят противника и обеспечат тотальное превосходство в огневой мощи.
Масштаб наступления предполагал охват всей линии фронта 9-го ударного корпуса, который, по их мнению, сильно ослаб из-за переброски сил на север, поэтому бой сейчас идёт на ширине примерно пяти километров. И по всей этой площади сейчас почти непрерывно умирают люди — в очень больших количествах.
Артиллерия работала на стирание нарезов, пулемёты раскаляли стволы, а тысячи людей гибли от жестоких ранений.
Раньше Аркадий не очень-то понимал, почему все упорно держатся за стрелковые цепи, которые неэффективны против развитых траншей, но потом всё осознал.
«А какие ещё варианты?» — мысленно задал он себе вопрос. — «Штурмовые группы? До этого надо дорасти. Это надо вымучить».
Альтернатив стрелковым цепям просто не было, поэтому генералитет Российской империи с радостью уцепился за что-то новое и результативное. Все всё прекрасно понимают. Все прекрасно осознают губительность и нерациональность стрелковых цепей. И как только появился малейший шанс…
«Разом учредить девять ударных корпусов — это не шутки».
Остальные ударные корпуса возглавили люди из тех, которые кого надо люди, а вот девятый, с барского плеча, позволили сформировать и возглавить автору идеи. И немалую роль в этом сыграл великий князь Сергей Михайлович. Без протекции человека с самого верха, максимум, что получил бы Алексеев — место в генштабе, чтобы делиться идеями с «более компетентными» людьми.
А теперь именно его ударный корпус должен был показать, насколько эффективна эта стратегия.
«И если бы не откровенный идиотизм верховного главнокомандующего, который сорвал уже подготовленное наступление, все бы получили полноценный и развёрнутый ответ», — с досадой подумал Немиров. — «Как можно быть настолько тупым?»
Он никогда не сомневался в лёгкой умственной отсталости Николая II, потому что всегда чувствовал её последствия прямо на себе.
Например, у французов и англичан каски начали внедрять ещё с 1915 года, у немцев с этого года, а Русская императорская армия до сих пор носит фуражки, что очень плохо сказывается на выживаемости солдат.
Аркадий был бы и рад начать обеспечивать своё подразделение импортными касками, но это нарушение формы одежды — за такое его неизбежно покарают. Генерал-майор тоже побоялся связываться с этим, потому что его протектор не всесилен и не может идти против однозначной позиции царя. А император Николай II считал, что русскому воину каска не к лицу…
«Если сумеем перейти в контрнаступление ударным батальоном, то можно будет попробовать подать прошение на имя царя», — подумал Немиров. — «И подкрепить это трофейными немецкими касками».
Ему не хотелось верить, что страной управляет совсем уж клинический идиот, поэтому он собирался пробовать добиться разрешения.