Впрочем, Аркадий допускал, что его казнили тогда просто «на всякий случай», в ходе раскручивания спирали репрессий, которую, раскрутив однажды, очень сложно скрутить обратно.
Так или иначе, но с Зиновьевым и… Каменевым, нужно быть осторожнее. Никто не знает, как всё сложится дальше, поэтому Аркадий решил, что лучше держаться от них подальше.
«Обвиняли-то в троцкизме, а где сейчас Троцкий?» — подумал Аркадий.
Спрашивать об этом большевиков он не стал, потому что знание о таком субъекте — это слишком подозрительно. Факт — в Петрограде он если и есть, то не особо светится и в дела партии не лезет.
— Аркадий Петрович, — произнёс Ленин. — Присаживайтесь на диван — нам есть о чём побеседовать.
Немиров сел на диван, обитый тканью с цветочным узором в тёмных оттенках коричневого и золотистого. Под ним тихо скрипнули пружины.
Ленин переместился на сиденье пианино и внимательно рассмотрел облик Аркадия.
Одет Немиров был в солдатскую гимнастёрку и чёрные галифе, а обут в хромовые сапоги. На левой стороне груди у него был закреплён знак выпускника Владимирского военного училища, а на поясе висела георгиевская шашка. Фуражку он уже снял и положил на колени.
Переход на солдатские гимнастёрки был осуществлён сразу же, как подсчитали потери от снайперского огня. Выделяющаяся офицерская форма помогала снайперам отличать офицеров, поэтому генерал Алексеев издал приказ о смене формы одежды всего офицерского состава сначала в 1-й армии, а затем и на Северном фронте.
— Владимирское военное училище? — спросил Зиновьев.
— Так точно, — ответил Аркадий.
— Перейдём к делу, — произнёс Ленин. — Наш прошлый разговор закончился на вашем видении формирования Красной Армии.
— Рабоче-крестьянской Красной Армии, — поправил его Аркадий. — Название должно отражать суть явления. Основную массу военнослужащих будут составлять рабочие и крестьяне, а офицерский состав, постепенно, будет представлен именно ими.
— Не слишком ли смелые заявления для царского офицера? — усмехнулся Зиновьев.
— Гриша, он из крестьян, — серьёзно произнёс Владимир Ильич.
— Что-то не очень-то похоже, — недоверчиво рассмотрел его Григорий Евсеевич.
Действительно, Немиров уже давно полноценно влился в офицерскую среду, поэтому практически неотличим от основной её массы. Это отражается почти во всём — бесконечная муштра и десятки часов изучения офицерского этикета оставили на нём неизгладимый след.
— Тем не менее, он происходит из крестьян, — покачал головой Ленин. — Его классовая близость к нам несомненна и неоспорима. Продолжайте, Аркадий Петрович.
— В прошлый раз мы закончили говорить о принципе единоначалия, (1) — произнёс Немиров. — Солдатские комитеты, к сожалению, нарушают этот принцип, что в корне подрывает дисциплину. Без дисциплины солдаты воюют очень плохо, бессмысленно гибнут и даже становятся причиной гибели своих товарищей. Как компетентный офицер, я считаю, что напрасная гибель солдат — это недопустимо.
— Да, я помню, — кивнул Ленин. — Вы — человек военный, разбираетесь, а вот мне это не совсем понятно.
— Я приведу пример, для наглядности, — сказал на это Аркадий. — Лучше всего подойдёт пример из моей курсантской юности…
Далее он озвучил короткую поучительную историю из курсантского прошлого, правда, из другой жизни.
— Действительно, наглядно, — согласился Ленин. — То есть, вы до сих пор уверены, что народное ополчение — это нежизнеспособно?
— Абсолютно нежизнеспособно, — кивнул Аркадий. — Достижения Революции должна защищать регулярная армия, потому что враги Революции придут не с добровольным ополчением, а с подготовленными и решительными солдатами. И разагитировать их не получится — просто не успеете. Ополчение будет сметено, а потом правительству будет не до агитации — нужно будет думать, как смягчить навязанные условия мирного договора.
— Сурово, — покачал головой Зиновьев.
— Лучше суровая правда, чем сладкая ложь, — ответил на это Аркадий. — Революцию нужно защищать и у вас, Владимир Ильич, уже есть армия, которая готова встать на её защиту. Нужно просто не позволить её уничтожить преступными приказами.
— Вы убедили меня ещё в прошлый раз, — отмахнулся Ленин. — В майских тезисах это уже отражено. Рабоче-крестьянской Красной Армии — быть.
Мария Ильинична принесла чай и сладости.
— Вы считаете, что империалистические силы сразу же постараются уничтожить нас? — поинтересовался Ленин.
— Не сразу, — покачал головой Аркадий. — Война проходит очень тяжело, с критическим надрывом сил, поэтому, в ближайшие несколько лет, Антанте будет не до того, а Германия рухнет в пучину хаоса и, возможно, революции.