«Холера», — подумал Немиров. — «Главный источник — загрязнённая вода».
Его пронзил холод от осознания того, что он не так давно с наслаждением пил воду из колодца.
Он знал, что иммунитет от холеры не абсолютный, поэтому есть шанс заразиться повторно, если пить из заражённого источника.
Его познания о холере были обрывочны, но он знал, что надо кипятить воду и тогда она станет безопасной. Память подкинула ему сведения, что в кипящей воде холерный вибрион умирает за минуты.
Всё ещё переживая последствия эмоционального срыва, Аркадий вновь поднялся на ноги и поплёлся к печи.
Хвороста нет, поэтому надо идти в ближайший лес.
За печью должен был быть топорик, но его не обнаружилось — из избы уже вынесли всё. Это были добрые соседи, пришедшие сразу же после того, как умерли отец и мать. Он просто смотрел на это из-за печи.
Немиров начал обыск избы, чтобы найти хоть что-то металлическое и режущее, но в душе уже понимал, что всё это тщетно.
Через несколько минут он вышел на улицу и напоролся на соседа, выглядывающего из окна избы напротив.
Звать его Александром Ванечкиным, у него было шесть детей и жена, но сейчас остались только он и двое детей — младшая дочь и средний сын. Но это только известная Аркадию информация, возможно, что уже неактуальная.
— Лёксей… — удивился он. — Живой?..
Немиров просто кивнул, подтверждая очевидное.
— А я думал, что ты отмучился давно… — признался сосед. — Давеча лекарь уездный заезжал, смотрел тебя — сказал, что нежилец.
Немиров лишь скривил губы.
— Ты, я слышал, воду из колодца пил? — поинтересовался сосед и получил в ответ очередной кивок. — И как?
— Хорошо, — произнёс Аркадий.
— Он порошок в колодец посыпал — отраву небось, — продолжил Александр. — Ты точно здрав? Живот не болит?
Слышал Немиров, что крестьянство, в силу дремучести, в XIX веке даже убивало врачей, прибывавших в селения для борьбы со вспышками холеры. Обычная хлорка, совершенно неизвестная обычному крестьянину, принималась за яд, которым бешеные псы царского режима пытаются загубить добрый русский народ. Зачем и почему бешеные псы царского режима пытаются загубить добрый русский народ — вопрос интересный…
— Есть охота, — признался ему Аркадий. — Что ещё делал уездный лекарь?
— Тута он порошок свой оставил — велел сыпать вечером кулёк и до полудня воду не брать, — сообщил ему сосед. — Токмо бесовство это…
— Что ещё он делал с колодцем? — спросил Аркадий.
— Со своими хлопцами спускался туда, что-то искал, а потом писал что-то в свою бумагу, — пожал плечами сосед. — А тебе оно зачем?
— Дай этот порошок, — попросил Аркадий.
— Зачем оно тебе? — насторожился сосед.
— Знаю, что это, — ответил Аркадий. — И знаю, зачем оно надо.
— Откуда знаешь? — с недоверием во взгляде спросил Ванечкин.
— От умных людей, — поморщился Немиров. — Этот порошок убивает заразу в колодце. Ту самую, от которой мы все умираем. Уездный лекарь дело сделал — я воду из колодца попил и ничего.
Это был так себе аргумент, ведь если он уже заразился от этой воды, то симптомы появятся только после инкубационного периода холерного вибриона. И второй раз холеру он точно не переживёт…
— Брехня это всё, — скептически изрёк сосед. — Не дам я тебе эти кульки.
— Ну и ладно, — решил Аркадий не спорить. — Есть что-нибудь поесть?
— Сейчас вынесу, — после недолгого взвешивания решения, ответил Ванечкин.
В качестве еды предлагалось два корнеплода печёной брюквы и один клубень печёного картофеля. Так себе источник калорий, но Аркадий был рад и этому. Такое «щедрое» угощение ничего особо не изменит, но неплохо в качестве старта.
— Благодарствую, — принял Немиров угощение.
— Что дальше делать будешь? — спросил сосед, наблюдая за тем, как Аркадий грызёт брюкву.
— Не знаю, — ответил Немиров, не желающий делиться с ним своими планами.
— Мне иждивенцы не нужны, потому даже не думай, что я тебя к себе возьму, — предупредил его сосед.
— Не думал даже, — ответил на это Аркадий, откусивший кусок от второго корнеплода брюквы.
Картина происходящего уже сложилась.
Пусть голова слегка побаливает, а во рту до сих пор привкус крови, но эмоциональный срыв, природа которого ему неясна, уже завершился. Он окончательно успокоился и уже усиленно обдумывал дальнейшие действия, параллельно тщательно пережёвывая печёный картофель.
— А сколько сейчас в деревне людей? — спросил он.
— Не знаю, — ответил на это сосед. — Многие померли, сам видел. Ты… помоги дочь похоронить — я тебе еды дам.