«Будем ждать зимних гостей».
Эта мысль побудила его ускорить работу. Нужно заготовить побольше дров, чтобы не покидать деревню без острой на то необходимости. В идеале лучше поставить забор вокруг дома, чтобы спокойно перемещаться по двору, без риска быть укушенным за…
— Ох, — сел Аркадий на землю.
— Устал? — обратилась к нему Марфа. — Ну, ничего, отдохнёшь.
Помогать она ему, естественно, не собиралась.
«Ну, хотя бы готовить умеет», — подумал Аркадий.
Печёная картошка ему ещё не надоела, но хотелось какого-то разнообразия — щи у неё отличные, он пробовал их в первый свой вечер.
Вспомнились взаимоотношения с теперь уже совсем бывшей женой. Готовить она не умела и не любила, работала в конструкторском бюро при заводе по производству дронов широкого профиля, виделись они не регулярно, причём их обоих всё устраивало. Детей они заводить не собирались, потому что будто бы предчувствовали, что дальше будет только хуже. Да их зарплат не хватило бы на содержание даже одного ребёнка.
«А тут баба, родившая троих детей, считается малородящей и живущей для себя», — с усмешкой подумал Аркадий. — «Будто два разных народа, а ведь всего сто сорок с лишним лет прошло…»
Нормой считается, если крестьянка выносила пятерых детей, но есть и матери-героини, рожавшие по двенадцать-тринадцать раз. Правда, из всех этих детей до приличных возрастов доживают не все.
Пора было работать, поэтому он вновь поднялся на ноги и начал копать. Его лёгкий вес сильно мешал, поэтому он тратил больше усилий на втыкание лопаты в грунт. Это выматывало.
«В мои времена дети — это даже не сознательное решение и большой груз ответственности, а настоящая обуза, способная утащить семью в пропасть нищеты», — продолжил он размышлять. — «Тут же это суровая необходимость. Дети тут — это почти бесплатная рабочая сила и опора в старости. Как бы отец не припахивал своих детей, а всё равно, дети помогут ему в старости».
Его отец работал на деда с самого детства, а когда дед постарел и ослаб, не бросил, приютил в своём доме и кормил задарма. Тут так заведено.
«А у нас бы в государственный дом престарелых сдали», — подумал Аркадий.
В тридцатые власти подумали-подумали и сделали финт ушами — пенсии отменяются, но зато «в их счёт» по всей России открываются государственные дома престарелых, в которые можно бесплатно сдать своих стариков и освободить от них сверхценную жилплощадь. Пенсионеры бастовали, но у властей есть проверенные способы «улаживания» таких неполадок…
Закон приняли, все пенсии, кроме военных и по инвалидности, отменили и открыли сотни домов престарелых — тут всё было честно. Но это подрывало желание людей заводить детей. Сдать родителя в дом престарелых стало слишком легко…
«А вот детдомы все закрыли», — подумал Аркадий с усмешкой.
Ямы для опорных столбов сарая, были вырыты, после чего он нашёл сами столбы и вкопал их — это было гораздо легче, поэтому, можно сказать, что он отдохнул.
Всё было предварительно измерено, со всей тщательностью, поэтому, когда он приложил первое торцевое бревно, всё совпало почти идеально.
До заката измотанный Немиров собирал дровяник и закончил уже в темноте. Есть пришлось при лучине — Марфа не собиралась кормить его просто так, поэтому условием получения ужина была постройка дровяника.
Зато теперь дровяник готов и Аркадий мог приступить к запасанию дров, которыми надо забить сарай доверху. Если он будет в здравом уме и светлой памяти, то ни за что не сунется в зимний лес без отделения штурмовиков с автоматическим оружием.
— Иди есть, я сготовила, — позвала его Марфа.
Две недели спустя, в путь засобирался Александр с сыном. Он погрузил весь свой скарб на телегу, запряг в неё полудохлую клячу, после чего усадил сына рядом с собой и поехал.
Ни прощания, ни кивка — теперь они окончательно чужие люди.
— Теперь всё… — прошептал Аркадий, загружающий в дровяник очередную партию дров. — Теперь начался сурвайвл-хоррор в пустой деревне…
Они с Марфой, одни против всего мира — в лучших традициях Бонни и Клайда.
Только вот жить с ней тяжко. От «хорошего» характера она постепенно начала удобрять ему мозги. Аркадий даже проникался пониманием её бывшего мужа, который вдруг перестал бороться с лихоманкой и умер…
А ещё Немиров укреплялся в мысли, что надо было рискнуть и рвать когти в Астрахань — там пугающая неизвестность, чуждый город, но здесь, порой, просто невыносимо.
Одно хорошо — на работу он выходит с нетерпением и удовольствием.
Состояние его значительно улучшилось, ведь Марфа, несмотря на то, что та ещё колючая стерва, не жалеющая даже мозги ребёнка, очень хорошо готовила и потчевала его вкуснейшими щами и, иногда, борщом. И хлеб пекла отличный.