По сравнению с их сегодняшним барышом, пятьдесят рублей — не деньги, но эта щедрость Аркадия вызвала прищуренный взгляд у Марфы.
Серебряные монеты перешли в руки Пахому, который их тут же спрятал в тряпицу, которую сунул за пазуху.
— Можешь возвращаться к семье, — отпустил его Аркадий. — Завтра на рассвете приходи, будем заготавливать ингредиенты…
— Благодарствую… — в пояс поклонился Пахом. — Буду с первым лучом света!
Когда дверь за наёмником была заперта, развернувшийся Аркадий наткнулся на Марфу, стоящую уперев руки в пояс.
— Деньги давай считать, — потребовала она.
— Эх, давай… — вздохнул Аркадий.
Насчитали тысячу сто тринадцать рублей. Медью и серебром это занимало четыре фанерных коробки.
— Ох… — стёрла Марфа со лба проступивший пот.
Аркадий, совершенно обессиленный после сегодняшнего, разделся и завалился в кровать. Его голова ещё летела на пуховую подушку, а он уже уснул.
— Ну что, готовы? — Аркадий запер дверь «лаборатории» и взялся за рукояти тележки.
Марфа и Пахом синхронно кивнули. По последнему было видно, что настроение у него вчера было хорошее, поэтому на шее и щеках его были следы горячих поцелуев.
Видимо, повышение социального статуса, а пятьдесят рублей для портового рабочего — это оно и есть, повысило ему либидо и жена его вчера так и не поспала. Впрочем, как и сам Пахом.
— Жена довольная сегодня весь день ходить будет, да? — усмехнулся Аркадий.
— А? — усталый Пахом не сразу понял. — А! Хе-хе, да…
— Идём, — толкнул Аркадий тележку. — Сегодня воскресенье — ожидаю очень живую торговлю…
Они пересекли Татарский мост и направились к кремлю.
Утро раннее, людей почти нет. Встречаются болезненные горожане, умудрившиеся вчера попьянствовать, понуро бредущие домой.
— Ой-ой… — увидел Аркадий свою будку.
Точнее, будки, как таковой, больше не было. Кто-то поджёг её и спалил дотла.
Вокруг ещё были лужицы не высохшей воды, а также сметённый поближе к остаткам будки пепел.
— Вот, мать… — Немиров стиснул зубы.
— Что ж теперь делать-то? — запричитала Марфа.
— Снять штаны и бегать, — пробурчал Аркадий. — Ладно, ничего не поделаешь.
Они подошли поближе и рассмотрели то, что осталось. Но не осталось ничего, всё сгорело. Ледники сгорели, сгорела посуда, сгорел сифон…
— А… это… — забеспокоился Пахом.
Но Аркадий прервал его жестом и посмотрел на приближающегося городового.
— Нехорошо получилось, — произнёс тот, обращаясь к Аркадию. — Пожарная безопасность — это основа любого доходного дела.
— Всем понятно, что это поджог, — усмехнулся Немиров. — Внутри не было никаких источников огня.
— Разбираться никто не будет, — развёл руками городовой. — Надо было соглашаться, когда тебе предложили миром разойтись.
— Одно мне непонятно, — произнёс Аркадий задумчиво. — Может, раз ты вхож в это дело, объяснишь мне?
— Если смогу, — пожал плечами городовой.
— Почему так долго? — спросил Аркадий. — Почему не на второй день, не на третий? Я не верю, что они все там скорбные умом и так долго соображали.
— Градоправитель, — ответил городовой, после чего полез в карман кителя. — Просили передать тебе.
Он бросил Аркадию полтинник, а тот его поймал.
Серебряная монета номиналом в пятьдесят копеек имела такой же профиль Николая II на аверсе, как и полноценный серебряный рубль.
Градоправитель? Немиров предположил, что лимонадники забоялись лезть к нему, потому что буквально на второй день коктейльную посетил градоправитель со свитой. Это создало ложное ощущение наличия у Марфы «крыши» на самом верху, что позволило строить всякие теории, почему её нельзя трогать.
Но вот время прошло и оказалось, что над коктейльной никто не стоит, градоправитель вообще не при делах, поэтому её было можно и нужно трогать. И символическая цена, предложенная в качестве выкупа — это издевательство, впрочем, как и полрубля, что передал сейчас городовой.
«Так или иначе, но мы получили от отказа продажи гораздо больше», — подумал Аркадий.
Но накопленной суммы всё ещё недостаточно, чтобы приступать к следующей фазе плана. Это расстраивало.
Впрочем, заниматься возрождением коктейльной будки он не собирался. Дальше будет только хуже — даже если он будет охранять будку каждую ночь, даже если он наймёт охрану, этот картель не успокоится и может решиться на его физическое устранение.
Воевать против картеля лимонадников — да зачем?