— Так, — кивнул начальник полиции. — Дальше.
— «Патлатый» — это Максимец Симеон Джонович, — продолжил Дубинский. — Анархо-коммунист, сотрудничал с охранкой.
— Так, — вновь кивнул начальник полиции.
— «Жестоко зарезанный» — Богров Дмитрий Григорьевич, анархо-коммунист, тоже сотрудничал с охранкой, — закончил заместитель.
— Революционеры, — изрёк Кагоров. — И что они забыли у нас?
— Сотрудник охранки прибудет в Астрахань сегодня к вечеру, — ответил Дубинский. — У него к нам есть ряд вопросов.
— Конечно же, у них есть вопросы! — раздражённо всплеснул руками начальник полиции. — А на наши кто ответит⁈
— Да чего ты от меня хочешь? — раздражённо спросил директор Шварц.
Аркадий слышал, что какая-то дама уже который день подряд никак ему не даёт, что начинает его очень злить. Возможно, это не самое лучшее время для разговоров, но тянуть Немиров уже не мог — время поджимало.
— Я хочу обсудить возможность поступления в ваше реальное училище, господин Шварц, — ответил Аркадий. — Сдать экстерном все экзамены хотя бы за четыре года
— Что? — удивился директор.
— Поступление в ваше училище, господин Шварц, — повторил Немиров. — И экстерн на все экзамены хотя бы за четыре года.
— Ты смеешься надо мной⁈ Ха-ха-ха! — рассмеялся директор. — Поступление в МОЁ училище⁈ Экстерн⁈ Ха-ха-ха!!!
— Это значит «нет»? — уточнил Аркадий.
— Ха-ха! Конечно же, нет! — отсмеявшись, ответил Александр Яковлевич. — У меня учатся только лучшие, а ты — какой угодно, но не лучший! Ты вообще из крестьян! Зачем мне брать тебя, когда у меня ежегодно конкурс по шестнадцать человек на место⁈ Экстерн⁈ Ха-ха-ха!
У Немирова появилось устойчивое желание ударить Шварца пару раз головой о барную стойку, но он сдержался.
— Ты здесь как говорящая обезьянка! — продолжал обострять директор. — Крестьянин, который может поддержать беседу и наливает изысканные напитки! Ха-ха! Я оплачиваю даже не напитки, это сущая мелочь, я оплачиваю твоё присутствие здесь! Ты тут как экзотическая обезьянка в зоопарке!
Это он так пытается зацепить его, но Аркадий прекрасно понимал, что главная причина его нахождения здесь — эксклюзивность напитков. Многие пытаются повторить коктейли, много у кого даже что-то получается, но лишь с некоторыми коктейлями. Такой богатый коктейльный пул есть только у него.
Возможно, крестьянское происхождение Аркадия и имеет какое-то влияние и несёт в себе элемент диковинности, но очевидно, что он не настолько уникален и необычен, чтобы держать его как обезьянку в контактном зоопарке.
Более вероятно то, что Шварца гнетёт это ощущение зависимости и обязанности каким-то крестьянам из вымершей деревеньки.
Это была ошибка Немирова — он подумал, что имеет дело со зрелым и самодостаточным человеком.
— Мне всё понятно, — произнёс он. — Что ж, было интересно и выгодно с вами сотрудничать.
Суммарно они заработали на этих салонных вечерах пять тысяч восемьсот семнадцать рублей «чистыми». Никаких конкурентов, поставки сырья налажены, клиенты гарантированы, опыт огромен — это тепличные условия для бизнеса. Немирову было даже немножко жаль, что придётся разрывать этот контакт.
— Что? — недоуменно нахмурился директор. — Ты будешь продолжать готовить коктейли и разливать алкоголь, иначе окажешься на улице. Я поговорю с Марфой Кирилловной и ты просто…
— Вот и увидим, — пожал плечами Аркадий. — А теперь, раз уж мы всё обсудили…
Он отошёл вправо и принял у очередного актёра заказ на порцию виски с колой.
Директор хмыкнул и ушёл, чтобы веселиться и наслаждаться декадентским кутежом.
Через полтора часа с лишним, когда всё вновь двигалось к завершению, по причине усталости пьяных гостей, за барную стойку вновь села женщина в чёрном.
— Здравствуй, Аркадий, — улыбнулась она ему.
— Здравствуйте, Мария Константиновна, — вежливо кивнул он ей, не прекращая натирать стакан полотенцем.
— Почему ты грустен? — спросила она.
— Не оправдались некоторые мои надежды, — честно ответил Аркадий.
— И какие же были у тебя надежды? — поинтересовалась женщина в чёрном.
— Я надеялся, что мне удастся поступить в реальное училище и закончить его экстерном, — не стал Аркадий скрывать суть своего плана. — Теперь мне стало окончательно ясно, что это невозможно.
В голове он уже прорабатывал другой план, более сложный и более рискованный. Ему очень не хотелось прибегать к чему-то подобному, поэтому он испытывал внутреннее сопротивление, но теперь просто нет другого выхода.