— Ну что… — заговорил Тиханов, когда Немиров открыл дверь.
Но договорить он не успел, так как в грудь ему прилетела нога.
Тиханов рухнул на пол, повалив деревянную стойку с сапогами, после чего Аркадий подлетел к нему и пробил серию ударов кулаками в область солнечного сплетения. И всё, столкновение окончилось.
Старшекурсник пытался вдохнуть, но у него это получалось через раз, и то, очень плохо. Аркадий же спокойно взял свои сапоги, снял с чугунной батареи свои портянки и покинул сушилку.
В казарме он быстро переобулся и насладился этим незабываемым ощущением — тёплые портянки приятно обволакивали его чистые ноги.
Скоротечность схватки минимизировала риски быть застигнутым, поэтому он даже не переживал о том, что возникнут какие-то проблемы.
Тиханов не побежит к начальству, так как это будет означать его падение на самое дно неформальной юнкерской иерархии, а ему тут ещё до августа 1912 года учиться. Ну и окончание обучения не означает, что его поступок все забудут, и это никак не скажется на его дальнейшей судьбе.
«Надо с планом занятий свериться», — открыл Аркадий свою тумбочку и извлёк из неё дневник. — «В понедельник фортификация, русский язык, гимнастика и строевая подготовка».
Шагистика тут была очень развита и ей уделялось довольно много времени — гораздо больше, чем обращению с оружием.
К специфической среде военно-учебного учреждения он уже полностью адаптировался и чувствовал себя тут, как рыба в воде.
Об остальных новичках такого сказать ещё нельзя — многие из них до сих пор чувствуют себя непривычно и даже неуютно, но это нормально. Наоборот, очень быстрая адаптация Аркадия может вызвать вопросы. А он ведь просто вспоминал ритм курсантских лет.
«Тут спроса гораздо меньше», — подумал он, закрывая тумбочку, разделяемую с юнкером Колтовым. — «Никакой тебе сложной техники, на полигон ещё не возили, никаких тебе тренажёров по управлению танком…»
«А это что такое?» — слегка удивился Аркадий.
Как курсант с многолетним опытом, он знал, что в их среде есть не только силовые методы установления собственной правоты, но и довольно-таки подлые методики по подгаживанию курсанту перед начальством.
Он был готов к такому, потому что даже не сомневался, что Тиханов не оставил идею уничтожения Немирова как личности. Пусть между ними разница всего в один год, но «священные традиции» дедовщины никто не отменял.
В тумбочке ничего неуставного не обнаружилось, поэтому он быстро проверил кровать. А вот под подушкой обнаружился какой-то посторонний предмет.
Он вытащил его и увидел голую женщину с внушительным бюстом, раздвинувшую ноги, чтобы всем и всё было видно.
Это аморалка, за такое только одно наказание — отчисление.
Он сунул пикантное фото в карман, после чего обычным шагом направился в умывальную.
Найдя половое ведро, он извлёк из кармана спички и поджёг фотокарточку. Бумага вспыхнула и очень быстро, за десяток секунд, обратилась в пепел. После этого Аркадий размазал пепел половой тряпкой.
Спрятав спички, он вышел из умывальной, чтобы застать момент, когда в казарму вошёл поручик и заорал:
— Строиться!
Немиров быстро прибежал на своё место, а остальные юнкера примчались из комнаты отдыха, где и проводили, в основном, всё свободное время, выделяемое после обеда.
Все построились и ждали, что скажет поручик Каплинский.
— Было сообщено, что в расположении взвода сейчас находятся аморальные материалы, позорящие честь будущих офицеров! — заявил он. — Фельдфебели Павлов и Бауэр!
Два унтера, состоящие в роте в качестве надзирателей, начали традиционный обыск спальных мест.
Ничего он, конечно же, не принёс.
Слишком мало времени прошло, чтобы юнкера «обросли» нелегальным или полулегальным имуществом. На второй год — возможно, но не так быстро…
— Если у кого-то будут обнаружены фотокарточки или рисунки запрещённого содержания — это гарантированное исключение! — сообщил им поручик, несколько разочарованный тем, что не удалось ничего найти. — Если я узнаю, а я узнаю, то пеняйте на себя!
На Аркадия он даже не посмотрел, поэтому можно полагать, что донос был сделан в общем, в расчёте, что фотокарточку найдут под его подушкой.
Это Тиханов постарался, несомненно.
«Такое нельзя оставлять без ответа».
— Господа юнкера, — собрал Аркадий вокруг себя небольшую группу. — Среди нас завёлся неблагонадёжный.
У него установились ровные взаимоотношения с некоторыми из юнкеров его взвода, а с остальными взводами у них общения практически не было — распорядок дня не позволял праздно шататься по училищу и заводить новых друзей.