НАШИ В КОСМОСЕ
ОН СКАЗАЛ: ПОЕХАЛИ!
Название этого сборника можно было написать и с недоуменным знаком вопроса в конце (Неужели действительно наши? Неужели и правда в космосе?), а можно с восклицательным — по аналогии с хорошо известным со времен Гражданской войны торжествующим выкриком «Наши в городе!». Но мы ее пишем вослед одному из авторов, Александру Етоеву, — безо всяких знаков препинания, потому что нашим в космосе место принадлежит по праву и давно.
Больше сорока лет назад мы запустили на околоземную орбиту, по выражению Курта Воннегута, кусок железа и страшно кичились своим достижением перед другими нациями. Однако уже очень скоро в космос поднялся первый человек, и этим стали гордиться — без дураков! — все люди в мире.
Многое поменялось за прошедшие годы, в том числе и красные дни в нашем календаре, но этого праздника — Дня космонавтики — у нас не отнять никому, он останется с нами навсегда, как День Победы, как Первое мая, как Новый год, в конце концов… И особенно хорошо понимают это писатели-фантасты. Ведь именно благодаря освоению космоса советская литература этого направления вышла на безусловно признаваемое второе место в мире после англо-американской, а по своим художественным достоинствам, то есть по глубине психологизма, оригинальности идей, широте проблематики и изяществу слога, наши авторы оставили заокеанских умельцев далеко позади.
Правда, потом случилась перестройка и полный развал старой системы, экономический кризис лишил нас лидирующего положения в космосе, а слишком серьезные, скептически настроенные отечественные фантасты перестали мечтать о полетах к звездам. Теперь они в лучшем случае слепо копируют американскую космическую оперу — таково распространенное мнение. Но не верьте ему. Перелистните страницу. И вы тут же обнаружите, что вся обитаемая и необитаемая Вселенная принадлежит именно нашим. Там, среди недобрых холодных звезд, бороздят черное пространство фулеты, суперботы, космолеты и прочие большие и малые корабли отечественного производства с романтичными названиями «Заре навстречу», «Искатель», «Парус коммунизма» — Вселенную покоряют не космические рейнджеры и не звездные шерифы, а инспектор Бел Амор, штурман Кошкин, капитан дальней разведки Касьян Пролеткин и скромный житель города Великий Гусляр Корнелий Удалов. Именно они устанавливают контакт с инопланетянами, спасают целые миры от гибели, совершают великие открытия, а по существу просто добросовестно выполняют свою будничную космическую работу и никогда не теряют чувства юмора. Кто еще умеет так работать и так отдыхать, как мы? Наши в космосе — это всегда весело.
Так смелее вперед, на широкие просторы Вселенной, к новым фантастическим рубежам российского звездоплавания! И пусть вас не пугает жесткая радиация ядовитой сатиры — броня крепка, фулеты наши быстры, и спектролит скафандра тверд, как сталь. А на далеких, но уютных планетах вас согреют ласковые солнечные лучики доброй шутки.
Юрий Гагарин еще когда взмахнул нам рукой — так что же, читатель? Поехали!
АНТОН МОЛЧАНОВ
Даниил Клугер
НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ШТУРМАНА КОШКИНА
СОРОК ТЫСЯЧ ПРИНЦЕВ
— Каков красавец, а? — восхищенно сказал штурман Кошкин, сняв переднюю панель контейнера. — Капитан! — позвал он. — Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?
Что правда, то правда. Робот выглядел впечатляюще. Корпус, изготовленный из новых сверхпрочных сплавов, изящные гибкие манипуляторы со сменными конечностями, зеркально хромированные рычажки и кнопки. Капли прозрачной смазки, выступившие в местах сочленений, искрились и переливались, словно драгоценные камни.
— Принц, да и только! — прищелкнул языком Кошкин. Стоявший в дверях грузового отсека капитан Альварец недовольно поморщился.
— Может, он и принц, — скептически заметил он, — но только кто тебе позволил вскрывать контейнер?
— А-а! — Кошкин досадливо махнул рукой. — Подумаешь, спецгруз. Кибернетика — моя слабость. Если бы не ошибка молодости — быть бы мне робопсихологом и в глаза бы тебя, зануду, не видеть. Я потом запакую, никто ничего не заметит. Не нуди, капитан, дай полюбоваться.
— Любуйся, — сказал Альварец и отвернулся. — Любуйся на здоровье, только постарайся не забыть: твоя вахта начинается через четыре минуты. Жду тебя в рубке, — и ушел.
— Ладно, приду! — крикнул ему вдогонку Кошкин и снова склонился над роботом. — «PC–IA-cynep», — прочитал он гравировку на металлическом лбу. — И зачем им на дальнем поселении такая модель? — Штурман недоуменно пожал плечами.