Дед Андрей, еще не зная даже, в чем дело, уже покрылся мурашками. Очень медленно и осторожно он повернул голову - и увидел невозможное. Идол пришел в движение.
Каменная глыба вся дрожала и шевелилась, а сбоку от нее отделялся плоский отросток, видимо, рука, хотя больше она походила на тюленью ласту.
У деда в тот момент отказали и руки, и ноги. Он свалился кулем и остался лежать в скрюченной позе зародыша. Он бы так и лежал, ожидая, пока идол сделает с ним нечто страшное, но, к счастью, у других нервы оказались крепче.
Жбанков и Гаврюха ухватили деда за обе руки и выдернули из кабины, а Степан тем временем зашел сзади и огрел идола своим ключом прямо по голове-шишке.
– Дай ему, Степан, дай еще! - закричал Вавила и запрыгал на месте, вращая своей цепью. - Врежь, чтоб мало не казалось!
Купец с Гаврюхой поставили деда на ноги и поволокли по коридору прочь от кабины.
– Врежь ему, Степа! - надрывался Вавила. - Под дых ему, под микитки!
Идол начал медленно разворачиваться на Степана. Тот не стал испытывать судьбу и бросился вон. Впереди него уже мчался Вавила.
Первую попавшую на пути дверь захлопнули, заперли, положив крепкий засов.
Остановились, переводя дыхание. Никто не смел ничего сказать, только переглядывались и крестились.
Тум… тум… туммммм…
И команда вновь сорвалась с места. Убегая, спинами слышали, как истукан ломится в дверь.
В таком состоянии - побледневшие, перепуганные, с выпученными глазами - влетели в общую залу, где инженер, ничего не подозревая, вертел свои лимбы.
Услышав топот, он вскочил и натянул очки.
– Там… Спасайся… Беда… Жуть… - вразнобой заговорили все, ничего толком не объясняя Меринову.
Из коридора прилетел страшный скрежет - похоже было, идол вывернул-таки дверь. От этого все еще больше засуетились и бестолково забегали, словно искали выход. Инженеру удалось остановить Гаврюху и допросить его мало-мальски подробно. Узнав про ожившего истукана, он тоже побледнел и даже не стал заикаться про научное объяснение. С большим трудом ему удалось всех угомонить.
– Где он сейчас, как далеко? - попытался выяснить Меринов.
– Сей факт нам неизвестен, - ответил дед.
– Хотя бы приблизительно! - взмолился инженер. - Мне непременно надо знать.
– А в чем дело? - насторожился Жбанков, уловив в голосе Меринова что-то кроме любопытства.
– Так я же вам и говорю! В. коридорах и шахтах есть перегородки, опускаемые с потолка, - торопливо заговорил инженер. - Это на тот случай, если в снаряде прохудится стена. Они крепкие, идол их вышибить не сможет.
– Так опускай их! - Купец едва не подпрыгнул на месте. - Что ж ты, брат, медлишь?
– Как же опускать, если неизвестно, где он? А если мы запрем себя вместе с ним?
– Эх, беда…
Тихая паника усугублялась беспомощным положением команды. Чтобы узнать, где идол, следовало возвращаться в жуткий мрак коридора, а на это решительно никто не хотел согласиться.
Тум… тум… тумммм…
Каменное чудище, судя по громкости шагов, было уже недалеко. Меринов почувствовал, что все снова заводятся и начинают производить бесполезные нервозные движения.
– Так! Тихо! Все тихо! - закричал он, расставив руки, словно оградившись ими от беспомощных глупых людишек, от которых никакого проку, а одно только беспокойство.
Тишина установилась почти мгновенно. Было ясно, что только Меринов, зная все особенности и свойства их летающего железного дома, может предпринять что-то спасительное.
– Степан, Гаврюха, заприте пока дверь, - быстро приказал он. - Остальные, слушайте, что я скажу. Сейчас идол будет уже здесь. Но мы сможем временно укрыться. Отсюда есть запасный выход, дед Андрей его знает.
– Верно, есть! - хлопнул себя по лбу дед и невольно сделал шаг к люку, через который он обычно ползал ухаживать за внутренними механизмами снаряда.
– Выход есть, - продолжал инженер. - Большая труба, которая ведет через все тело снаряда к грузовым кабинам. Там можно посидеть, а потом… Потом - посмотрим.
– Давайте поторопимся! - запрыгал на месте Вави-ла, гремя своей цепью.
Все негромким галденим подтвердили свое согласие. Дед Андрей откинул крышку и полез первым. Изнутри раздался металлический звон, затем дед появился наружу.
– Пожалуйте сюда, - сказал он, пропуская Жбанкова вперед. - Путь свободен.
Купец полез по какой-то шаткой лесенке, ничего не видя и опасаясь сорваться. Над ним уже заскрипели сапоги Гаврюхи. И тут сверху раздался ужасающий грохот, состоящий из звона и скрежета рвущегося железа. К тому времени на поверхности оставались Вавила, дед Андрей и Меринов. Обернувшись на звук, они увидели, как могучая дверь, сваренная из железных полос, мнется, а затем и вовсе вылетает из петель. Сомнений не оставалось - идол оказался проворнее шестерых перепуганных людей.
Через мгновение он уже возвышался на входе в общую залу, попирая ногами-тумбами остатки двери.
– Матерь божия… - прошептал дед, собираясь упасть.
О том, чтобы всем быстро прыгнуть в люк, не могло быть и речи - отверстие закупорил своим широким телом Степан, который чуточку застрял.
Идол направлялся прямо на людей. Он двигался неспешно, но от этого становилось только страшнее - в неторопливости была мощь, неотвратимость и мрачное спокойствие всех темных сил, что витали сейчас под сводами общей залы.
Инженер снял очки и прикрыл глаза. Он стал похож на приговоренного, ожидающего, когда петля затянется на горле. Пот обильно тек с его лба, оставляя блестящие дорожки. Вавила обронил цепь, шумно вздохнул и заметался на месте, собираясь бежать сразу во всех направлениях.
Дед уже опустился на колени без сил и теперь лазил у себя под рубашкой, что-то искал. Наконец нашел, вырвал, выставил в руке перед собой. Это оказался нательный крест довольно большого размера.
– Стой, адово отродье!!! - завопил дед, целясь в истукана своей святыней.
И идол действительно остановился…
Он просто замер на одном месте, словно божественная сила преградила ему путь.
– Ангеле божий, хранителю мой святый, - начал читать дед дрожащим, как у овцы, голосом, - прилежно молю тя: ты мя днесь просвяти и от всякаго зла сохрани…
Стало заметно, какой тяжелый запах принес с собой каменный болван. Тот самый запах, открытый еще в кабине с мертвым пассажиром.
Наконец Степан пропихнул свое громоздкое тело в жерло шахты. Вавила первым заметил это и поспешно скользнул вслед. Инженер хотел было последовать за ними, но ему совестно было оставлять слабонервного деда наедине с порождением мрачных снов.
Между тем с идолом начали происходить загадочные перемены - не иначе, как под влиянием дедова креста. Каменная твердь вдруг зашевелилась, сделавшись мягкой, а затем на том же месте отчетливо проступило изображение двух перекрещенных линий. В этой картинке дед явственно узнал свой нательный крест со всеми его завитушками.
– Ага! - вскрикнул дед, вскакивая на ноги. Крест пробыл на брюхе идола совсем недолго, а потом по неясной причине преобразовался в круг.
– Ну, что ж ты! - крикнул Меринов, высунувшись, и дернул старика за штанину. Тот сразу слетел в люк.
Идол остался наверху один. Еще долго, пробираясь по темной трубе, команда могла слышать, как он грохочет и топает. Меринов с ужасом представлял себе, как эта ходячая скала бродит, сокрушая дорогостоящие узлы и механизмы управления.
Труба вела то вниз, то вбок, то опять наверх, пока впереди кто-то не загремел железным засовом и мрак не рассеялся.
– Добрались, слава небесам, - протяжно вздохнул дед Андрей и первым вывалился в крохотную дверочку.
Труба вывела спасшуюся команду к грузовым кабинам. Отсюда была видна и выломанная дверь, за которой хранился мертвый пассажир.
– Так не годится, - угрюмо проговорил инженер.
– Конечно, - искренне согласился купец.
– Я говорю, мы не можем вечно от него прятаться, а он не должен постоянно находиться в зале. Если он там рычаги сейчас поломает, как будем править снарядом?
– И то правда, как? - присоединился Гаврюха.
– Его непременно нужно победить, - заявил Меринов.
– Слышь, Степа, - заговорил дед, - когда ты палкой идола бил, нанес ему хоть какой малый ущерб?