В вечеру третьего дня Гнец-18 сказал:
— Тормози, Корнелий.
Удалов перешел на капитанский мостик и начал торможение. Он освоился с управлением и посадку провел гладко, мастерски.
Уже при подлете было видно, что планета попалась спокойная, зеленая, поросшая большей частью кустарником и совершенно необработанная. Ни городов, ни деревень, ни дорог сверху видно не было.
Опустились на берегу реки. Река была широкая, прозрачная, текла медленно и величаво. За рекой начинался невысокий лес, в котором щебетали вечерние птицы и рычали какие-то звери.
— Ура! — сказал Гнец-18, когда отдышался после посадки. — Это то, что нам нужно. Климат, растительность и никакой разумной жизни.
— Погоди, — остановил его осторожный Удалов. — С утра возьмем катер, поглядим. Если бы ты на Земле сел в верховьях Амазонки, тоже решил бы, что населения у нас нет. Был со мной в прошлом году случай. Отправился я затемно за опятами на Выселки. Прихожу, лес пустой, а грибы уже собраны. Оказывается, меня те, кто с ночи выехал, опередили.
— Это так, — согласился Гнец-18. — Я, когда сел в лесу у Великого Гусляра, тоже решил, что Земля необитаемая. А потом услышал, что лесопилка работает, и расстроился.
И космонавты легли спать.
Настало свежее, светлое утро. Белое солнце поднялось на небо. Удалов с Гнецем отправились на разведку. Они перелетели через реку, долго парили над безлюдным лесом, а когда началось поле, поросшее редкими кустами, Гнец сказал:
— Что-то мне летать надоело. Давай пойдем дальше пешком.
Взяв бластеры, чтобы отбиваться от хищных зверей, и поставив катер на автоматику, они двинулись пешком, а катер летел над ними. Это было очень удобно, потому что стало жарко и можно было получить солнечный удар, а под катером всегда была прохладная тень.
Удалов набрал букет душистых цветов и решил засушить наиболее красивые экземпляры, чтобы привезти их сыну для гербария, собрать который задала на лето учительница. Шли часа два. Потом Гнец сказал:
— Ну, теперь ты убедился, что здесь никто не живет?
— Нет, — сказал Удалов. — Нужна осторожность.
Речь идет о судьбе двух миллиардов людей. И он оказался прав. Не успели они пройти и десяти шагов, как увидели, что из травы торчит ржавый железный штырь.
— Это свидетельство разумной жизни, — уверенно заявил Удалов.
— Совсем не обязательно. Может, сюда прилетали с другой планеты и забыли. А может, туристы-межпланетники. Ты же знаешь, какие они неаккуратные. Пробудут день, а напакостят, словно жили три года.
— С туристами бывают трудности, — согласился Удалов, — но туристы таких штук не забывают.
Он раздвинул кусты и показал Гнецу-18 поросшую мхом пушку с изогнутым стволом.
— Да, — согласился Гнец-18. — Туристы этого с собой не возят.
— Поехали обратно? — спросил Удалов. Гнец подумал немножко и сказал:
— Давай получше исследуем. А вдруг они все погибли?
— Как так?
— Воевали до тех пор, пока друг друга не перебили.
Гнец с Удаловым забрались в катер и полетели вперед. Чем дольше они летели, тем больше попадалось им следов человеческой деятельности. То громадная воронка от бомбы, то взорванный завод, то целый город, разрушенный до основания. И что удивительно — все так заросло кустами и мхом, что если б Гнец с Удаловым не искали этих следов специально, можно было бы принять их за природные образования. С каждой минутой Гнец-18 все больше убеждался, что люди здесь друг друга взаимно уничтожили, Удалов настаивал доисследовать планету до конца. Может, они куда-нибудь эвакуировались?
— Эвакуировались! — возмущался Гнец-18. — И потом сто или двести лет не догадывались вернуться назад! Что же они, дураки, что ли?
— Все бывает, — сказал на это Удалов, которому были свойственны здравый смысл и осторожность.
Они долетели до самого полюса, заглянули на экватор, пересекли океаны. И везде одно и то же. Следы войны и разрушения — и ни одного живого человека.
Удалов был уже готов согласиться с Гнецем. В самом деле, все друг друга перебили. Очень прискорбно, но что поделаешь?
— Для страховки мы сделаем вот что, — сказал вдруг Гнец-18. — Есть у меня на борту Искатель Разума. Специально сконструирован для подобных случаев. Определяет, есть ли разумная жизнь в радиусе тысячи километров вокруг…