Выбрать главу

Кошкин продолжал хранить молчание.

Как уже было сказано, у него в запасе оставалось некоторое количество слов, но их следовало расходовать крайне экономно — на случай, если какие-либо непредвиденные обстоятельства задержат Альвареца. К тому же было неизвестно, что еще может изобрести этот лингвистический шантажист.

Шантажист дал штурману немного времени на размышление, а потом начал постепенно повышать температуру в зале. Тогда Кошкин сказал ему несколько слов. Из тех, которые компьютер еще не слышал. Через полчаса сказал еще несколько слов. Из того же запаса. Это позволило ему некоторое время дышать свободно и наслаждаться относительной прохладой.

«Эх! — обреченно подумал Кошкин. — С иностранными у меня плоховато… Говорили же тебе, дураку: учи, Кошкин, эсперанто! Сейчас бы… эх!»

И из груди необразованного по части языков штурмана вырвался длиннейший и выразительнейший стон.

— Бам-м! — отозвался вдруг компьютер, и светильники слабо засветились.

— Во дает, — штурман озадаченно уставился на пульт управления. — Ты чего?

Какая-то неясная, неоформленная мысль забрезжила в его сознании. (Кошкин потом уверял, что не в сознании, а в подсознании или даже еще ниже) Стон… Компьютер среагировал на стон, как на новое слово.

«Постонать, что ли?» — подумал штурман. Нет, на стонах он долго не вытянет. Стон… Бессмысленное сочетание случайных звуков…

«Внимание, Кошкин! — мысленно скомандовал себе штурман. — Почему «бессмысленное»? А может, этот стон у них песней зовется? В смысле словом? Мало ли языков во Вселенной? Бесконечное множество. И в одном из них мой стон означает вполне конкретное понятие. Но в таком случае…»

— Ур-ра!! — завопил Кошкин во все горло и тут же прикусил язык: светильники снова погасли. Слово «ура» уже не несло, с точки зрения компьютера, новой информации.

— Аррыгаст кшентрофик! — нахально выкрикнул штурман, сопровождая эту ахинею жутким завыванием (мало ли — может, интонация тоже учитывается компьютером). В голове мелькнуло: «Знать бы, что я несу?!»

— Бам-м! — обрадованно отозвался компьютер. «Порядок», — подумал штурман. И разразился новой тирадой:

— Кэрраготесталио тика рргэхия, ыкырта стонеи!

«Искатель» вернулся вовремя, как и обещал Альварец. Когда капитан снова увидел штурмана, тот стоял у входного люка, нагруженный запасными блоками, и лучезарно улыбался.

— Ты чего? — озадаченно спросил Альварец.

— Ирргаух тэ роум капррэси, — ответил Кошкин, продолжая улыбаться.

— Ч-что?… — капитан вытаращил глаза. Видя, что Альварец его не понимает, Кошкин досадливо поморщился и пояснил: — Ыыртас. Ку имаррато гхэр.

Инцидент

Невероятные приключения штурмана Кошкина

Из всех обитаемых планет штурман поискового звездолета «Искатель» Кошкин с подозрением относился только к двум: Тургосу и Локо. Собственно, Тургос вполне мог считаться условно обитаемым: поскольку тургосцы относились к виду Condensatim Sapiens Spoптtanis, то есть «сгустки разумные самопроизвольные». В принципе они не существовали и появлялись, только когда хотели помыслить. Для земной (и не только, земной) науки оставалось пока загадкой, каким образом у несуществующих существ могли появляться какие-либо желания, тем более желание помыслить. — Именно эта неопределенность и настораживала Кошкина.

Что же касается Локо, то посещения этой планеты были безусловно запрещены для всех видов гуманоидов, включая человека Земли. При всем том локойцы отнюдь не являлись какими-то кровожадными чудовищами, напротив, сами были гуманоидами, весьма похожими на людей Земли или Аргуса. Просто семнадцать миллионов шестьсот пятьдесят тысяч четыреста восемнадцать локоицев относились к семнадцати миллионам шестистам пятидесяти тысячам четыремстам восемнадцати расам. Посещения Локо запрещалось Галактической федерацией из опасения нарушить расовый баланс планеты и тем самым создать почву для возникновения расизма.

Таким образом, из планет сектора М-42/13 садиться можно было только на Когоа.

— Может, обойдемся без посадки? — с сомнением в голосе спросил капитан Альварец. — Чует мое сердце… — Что именно учуяло его сердце, он не сказал.

— Капитан, — укоризненно сказал Кошкин, — что за мистика. Сердце у него чует… И потом: без посадки никак нельзя. Работы — часа на полтора, не больше, но в пространстве невозможно. Нужно естественное поле тяготения. Верх — вверху, а низ — внизу.

Капитан тяжело вздохнул и запросил у Бортового Компьютера данные по Когоа. БК-216 выплюнул на панель управления пластиковую карточку, и Альварец углубился в чтение.