— Ты, Маринка, прямо как следователь или прокурор. Сказал же — мы знакомы. — Володя выдержал ее внимательный испытующий взгляд.
— Не знала, Володя, что ты такой… скрытный. Оказывается, умеешь хорошо утаивать… — Маринка хотела, чтобы слова ее прозвучали громко и строго, но произнесла их тихо, едва не расплакавшись. Быстро вышла из комнаты.
Володя выбежал вслед за ней:
— Маринка, не понимаю тебя!
— Я тебя тоже не понимала, но теперь понимаю хорошо и… прошу, не провожай меня, сама дорогу найду.
«Как все вышло глупо», — думал Володя, возвращаясь обратно в общежитие. Мучительно было сознавать, что он причинил Маринке неприятность. Любит ли он ее, Маринку? — такой вопрос у него никогда не возникал. Он относился к ней как старший брат должен относиться к младшей сестренке, покинувшей дом и нуждающейся во внимании и заботе. В чем конкретно должна заключаться эта забота, он не знал, но ему было хорошо, когда чувствовал, что Маринке хорошо. Они катались на лодке, бродили по лесу, ходили в клуб «Интеграл», пили коктейль в кафе «Истина», и им обоим было весело. А теперь все самым глупейшим образом обернулось так, будто он, Володя, что-то скрывал от нее, обманывал.
«Скверно получилось», — бормотал он. Эту привычку — бормотать себе под нос — Володя перенял у Лебора, у которого такое бормотание означало, что он крепко недоволен собой…
Дождавшись субботы, Володя поехал к Маринке в городок, стараясь по дороге обдумать их встречу. «Расскажу ей, — решил он, — как я познакомился с Кармен… Дядя Коля привел меня в табор, где шла гулянка, Кармен заметила меня, позвала в круг, и я с ней потанцевал. Что же тут такого?..»
Окутанная прохладной тенью, лесная тропинка привела Володю к университету. Он сел на одну из скамеек у входа и стал ждать появления Маринки. Сидеть, однако, долго не смог — скамейка была на самом солнцепеке, да и вся университетская площадь была залита солнцем, нигде ни малейшей тени. Он вошел в вестибюль и, коротая время, читал на стенах объявления, пока лекция не закончилась. На первом этаже студенты расходились кто куда: кто в буфет, кто в библиотеку, кто в гардероб. Маринку он увидал еще на верхней ступеньке лестницы, она легкой и стремительной походкой спускалась вниз и такими же легкими и стремительными шагами прошла мимо него, не заметив. Он пошел следом за ней и, поравнявшись, окликнул ее:
— Маринка!
Глаза ее радостно вспыхнули, но тут же на лице появилось строгое выражение, которое означало: «Я ничего не забыла».
— Куда идешь? — спросил он.
— Домой.
— Пошли, провожу тебя, — он бодро взял ее за руку.
Они вышли из университета и направились тропинкой, ведущей в лес.
Если нужно поговорить по душам, то лучшего места, как в лесу, не найти. Тихий шелест листвы, тенистая прохлада, мягкая трава под ногами располагают к чистосердечному разговору.
— Я не думал, что ты такая обидчивая, Маринка, — начал Володя.
— А я не знала, что ты такой…
— Какой — такой?
— Почему ты мне раньше ни слова не говорил об этой Кармен?
— Потому что… Мне нечего было говорить. Пойдем в столовую, — предложил он. — Ты ведь не обедала.
— Я не хочу есть.
— А я хочу.
— Ну хорошо, — согласилась Маринка.
В столовой было многолюдно, свободных столиков не было.
— Пойдем в ресторан. Я вчера получил стипендию, — Володя хлопнул рукой по нагрудному карману, где находился бумажник.
Примерно за неделю до стипендии у Володи не остается в кармане ни гроша. Он одалживает или идет выгружать вагоны. В первое время мать посылала ему каждый месяц определенную сумму денег, и всякий раз, получая перевод, Володя чувствовал себя неловко. Большинство ребят и девушек, однокурсников, были моложе Володи и не успели еще отвыкнуть от родительской помощи и опеки. Денежные переводы и посылки из дому они принимали как должное. Вполне естественно, считали они, родители должны помогать, а как же иначе? Но Володя еще в армии отвык от родительских забот. Натянутость и даже отчужденность, которые возникли в его отношениях с матерью, когда он, приехав из армии на несколько дней на побывку, ощутил в доме хозяйничанье постороннего человека, — эта отчужденность после смерти Льва Борисовича стала еще больше. С горечью он думал о том, что с тем субъектом мама говорит о нем, о Володе, и возможно даже, что тот дает часть денег, которые она посылает ему. И он в категорической форме написал матери, чтобы она ни копейки не высылала ему, иначе пошлет деньги обратно.
Маринка не догадывалась о том, что Володя, приезжая к ней, нередко тратил последний рубль, не имея потом на обед. Затея пойти в ресторан была убийственной для его тощего кошелька, но ему так хотелось доставить удовольствие Маринке…