Спустя два дня, в понедельник утром, когда руководство цеха и мастера собрались вместе в актовом зале для того, чтобы обсудить качество продукции, среди прочих дел всплыл вопрос о неправильно нарезанных листах. Тут же поднялся Михайлыч и, выразив сожаление, что такое произошло в его смену, стал жаловаться. «Но что мне делать, — оправдывался он, — я не могу на части разорваться, быть и тут и там, а мой помощник еще неопытен, только учится… чуть что мастер недоглядел, и он не заметит».
Володя не присутствовал на этом совещании, но ему передали нелестный отзыв мастера о нем. Он решил серьезно поговорить с ним. Пусть объяснит, почему, выгораживая себя, выставил его перед всеми несведущим мальчишкой. Но пока что такого основательного разговора еще не было, просто не виделись. Их смена заступала только завтра утром. И вот эта неожиданная встреча в сквере.
«А не подстроила ли эту встречу Эльвира?» — промелькнуло у Володи, но весь ее вид говорил, что она тут совершенно ни при чем. Да и откуда она вообще может знать эту историю, если с ним, Володей, только что познакомилась и двумя или тремя часами раньше даже не подозревала о его существовании?..
— Почему ты не позвонила? — обратился Миша к Эльвире. — Ты же могла позвонить. Я не выходил из дому. Ждал. Боялся, что придешь и меня не застанешь. А потом все же вышел на улицу. Недавно, полчаса назад. Но почему же мы сидим здесь? Зайдем в дом. — Взяв Эльвиру за локоть, он приподнял ее и притянул к себе.
Когда они все трое вышли из сквера, Володя кивнул на прощание обоим:
— Спокойной ночи.
— Идемте с нами, мы ведь вместе хотели зайти, — Эльвира решительно взяла Володю за руку.
Мише вовсе не хотелось приглашать Володю к себе, но из вежливости он поддержал Эльвиру:
— Идем, посмотришь, как я живу.
— Он живет как граф, — пошутила Эльвира.
У Володи не было никакого желания сейчас идти в гости к Михайлычу. Непонятны ему были отношения Эльвиры с Михайлычем, которого она назвала женихом. Михайлыч, кажется, по уши влюблен, она же только шутит, посмеивается, иронизирует. Возможно, она это делает, чтобы скрыть свою любовь к нему. Как бы то ни было, Володя здесь — третий, а третий, как известно, лишний. Кроме всего прочего, ему уже пора идти в общежитие. Если возвращаешься поздно, вахтерша зорко вглядывается каждому в лицо, строго требует пропуск, а пропуска у него нет.
— Зайду в другой раз, — сказал он.
— Почему же не сейчас? Мы ведь ждали! Идемте! — Эльвира приглашала таким тоном, точно к себе в квартиру.
— Коль зовут, надо идти, а не ломаться как кисейная барышня… — В голосе Михайлыча чувствовалось явное нежелание, чтобы Володя зашел к нему, и именно поэтому Володя вдруг решил зайти.
Михайлыч зажег в квартире пятиламповую люстру и настольную лампу. Незамысловатые яркие цветочки на обоях, стекло в серванте слепили глаза. Он подал Эльвире тапочки, и она, надев их, немного даже покружилась по натертому паркетному полу.
— Эльвира, угадай, что у меня в портфеле лежит? — Михайлыч кивнул на тощий портфель, который положил на стол.
— А то не знаю, — усмехнулась Эльвира. — Вчерашний бутерброд, что забыл выложить.
— Вот и не угадала. Вернее, угадала только наполовину. Бутерброд действительно остался с завтрака, но это не в счет. Там подарочек для тебя — одна мечта. Прохожу мимо «Галантереи» — огромная очередь.
— И ты стал в нее?
— Что ж поделаешь, раз надо. Постоял и купил.
— Что же ты купил?
— Мелочь, совершеннейшая мелочь, но все хватали, — он вынул из портфеля с полдесятка изящных тюбиков губной помады. — В очереди говорили, что эта помада — новинка-люкс. Губы от нее становятся прелестными, как у Джоконды.
— Мужчина может покупать что угодно, только не губную помаду. Женщина должна ее сама себе выбирать. Ты, верно, был в этой давке единственным представителем сильного пола? — Эльвира медленно провела душистым карандашиком по верхней губе, по нижней и повернула лицо к Володе, ожидая, видимо, комплимента именно от него, но он был безучастен.
— Сейчас мы устроим маленький сабантуй, — решил Михайлыч. — Эльвира, айда на кухню, постряпаем вместе.
— Нет, мне некогда. Меня ждут дома. А его, — указала она на Володю, — как следует накорми. По моей вине он опоздал в столовую. И, кстати, если ты не против, — добавила она как бы между прочим, — пусть он у тебя переночует. У тебя такие хоромы, а парень ютится в общежитии. Тебе же веселее будет.