— Люди же смотрят…
— Так пойдем в сквер. Такой чудесный вечер! Хочется подышать свежим воздухом…
— Ты ведь все время говоришь, что воздух здесь тяжелый, дымный…
— Да, действительно дымный… Но я теперь не чувствую дыма…
Люба протянула Феликсу руку, он взял ее ладонь в свою и не выпускал. Снова привлек девушку к себе, зашептал:
— У тебя, милая моя, много в Рудинске родственников, но, признайся, лучший родственник — это я…
— Уже получил все, что нужно, — сообщил Зелик Любе, когда она вошла к нему в номер. — Завтра мы уезжаем.
Эта новость совсем не обрадовала Любу.
— Завтра уже? Так скоро?
— У тебя это называется «скоро»? Я вдоволь набегался. Но, слава богу, вагон с металлом уже стоит на станции. Больше нам тут нечего делать. У меня здесь все закончено.
— А я еще не все закончила…
— Ты еще не все закончила? А что тебе здесь нужно кончать?
— Ты, отец, искал тут металл, а я искала людей. Сейчас я уже точно знаю, что в Рудинске у нас есть родственники. И немало. — Люба загнула мизинец правой руки. — Вот считай: раз… Начну с самой старшей — с бабушки Мины. Ей восемьдесят один год. Ты должен повидать ее, завтра мы пойдем к ней домой. Она поведала мне всю свою жизнь. А потом поцеловала меня и сказала, что я ее родная внучка.
— Я даже не помню, чтобы кого-то в нашей родне звали Мина, но пусть будет так, будем считать, что бабушку ты нашла. А дальше что? Кого ты нашла еще?
— Дальше — ее сына. Марк Львович — главный инженер завода. Ясно же, если бабушка Мина нам родная, то, следовательно, и ее сын тоже. А то, что он очень хороший человек, ты уже сам знаешь. Это ведь он помог достать тебе трубы.
— Как бы не так, — махнул рукой Зелик. — Я даже не зашел к нему, все выхлопотал без его помощи.
— Так это еще лучше, что обошелся без него. А то его могли бы обвинить в использовании своего положения ради родственников. — Люба загнула еще один палец. — Значит, уже двое. Дальше: внук бабушки Мины и сын дяди Марка, его зовут Феликс…
— С него, кажется, и нужно было начинать… Из всех родственников он, признайся, тебе понравился больше всех?
— Феликс тоже славный, — сказала Люба, краснея, однако в сторону глаза не отвела, потому что хотела знать, какое впечатление произведут на отца ее слова, — Да, Феликс мне понравился, — повторила она, покраснев еще больше. — Это правда, отец.
Радостное чувство всякий раз охватывало Зелика Зеглмана, когда Люба произносила слово «отец». Что может быть для человека дороже слова, которое напоминает ему, что и он имеет родное, близкое существо. Он не одинок, он — отец. У него есть дочь! Из ее детского сердца вырвалось однажды слово «отец», и он стал отцом. Ради нее он жил все эти годы. Все его мысли, заботы, переживания переплелись с ее жизнью, ее заботами. После того как они уехали с Любой из деревни, познакомился он с женщиной, хотел на ней жениться. Эта женщина, однако, не понравилась Любочке. Стоило той показаться на пороге, и девочка менялась в лице, начинала капризничать, открыто выказывала свое недовольство. Однажды, когда эта женщина ушла, Люба заявила: «Пусть больше не приходит, а то убегу из дома!» Ему предстояло сделать выбор, и он сделал его.
Теперь, прервав раздумья, он промолвил:
— Если ты еще не хочешь уезжать, можешь остаться.
— Но я, отец, хочу, чтобы ты увидел…
— Кого? Феликса?
— Почему только Феликса? Всех родственников наших. Ты не видел бабушку Мину, дядю Тойви, его жену…
— Хорошо, утро вечера мудренее. Завтра посмотрим, а теперь иди и выспись хорошенько. Спокойной ночи!
Ни одного агента по снабжению, ни одного «толкача» еще никогда не провожало столько людей, да еще с таким почетом, как Зелика Зеглмана. Вагон с трубами пока стоял на запасном пути, но его сегодня уже прицепят к другим вагонам, и покатит он в Муравель, где его ждут не дождутся. И сегодня же, прямо-таки сейчас, должен прибыть пассажирский поезд, который повезет в том же направлении Зелика Зеглмана.
На вокзал пришла старая Мина в нарядном зеленом платье и шерстяной шали. Она упорно внушала Зелику, что так не делают, что нельзя уезжать, хотя бы раз не побывав у нее и не поговорив с нею. Тойви с чемоданом в руке, с которым никогда не расстается (куда бы ни шел, ни спешил, он все-таки не забывает по пути забежать в магазин что-нибудь купить для своих бесчисленных адресатов), сердечно пожимал Зелику руку, познакомил его с одним из своих сыновей и дочерью, которые тоже пришли на вокзал. Тойви с восторгом отзывался о Любе.