Время тянулось медленно, и Иосифу было скучно. Он смотрел на фотопортрет Эсфири Марковны, который висел на противоположной стене в резной раме. Его, должно быть, повесили после ее смерти. Она с портрета глядела на Иосифа тем добродушным взглядом, каким смотрела на него живая, и ему казалось, что он слышит ее голос: «Звоните, звоните… Мы будем рады, будем ждать вашего звонка…»
Наконец пришла Женя. Повесила в коридоре пальто, шапочку. Заглянула в переднюю комнату, кивнула гостю. Потом заглянула в другую комнату.
— Есть еще тут в доме кто живой? Карасик, ты здесь? — шутливо спросила она, и но оживлению на ее лице, по тому, как она произнесла «карасик», можно было догадаться, что ей хорошо живется с мужем. — Сидите, сидите… — сказала она Иосифу, увидев, что он поднимается ей навстречу. — Я только и знаю что тороплюсь, спешу, бегу и всюду опаздываю, а чаще всего опаздываю в свой собственный дом…
Она забежала во вторую комнату, поведала «карасику» какую-то историю, явившуюся причиной ее задержки.
— Ну, что поделаешь с докторами, — донесся до Иосифа голос мужчины, — если ничего не случается с больными, так что-нибудь случается с ними самими.
— Почистил картошку? — спросила она.
— Ах, совсем забыл…
— Так я и знала… Скорее же чисть!
Она вернулась в комнату к Иосифу такая сияющая, будто только что речь шла не о картошке, а о чем-то праздничном, от чего появляется бодрость, поднимается настроение. Она присела на стульчик возле журнального столика.
— Ну, как вам живется? — спросила она.
— Ничего…
— Ничего — это ничего… Должно быть хорошо. Аспирантуру вы уже закончили?
— Слава богу, закончил.
— Теперь, наверно, пишете диссертацию?
— Уже написал…
— Почему же вы говорите, что ничего… Я вижу, что-то у вас не так… Случилось что-нибудь?
— Нет, ничего не случилось…
И он, и она одновременно посмотрели на портрет на стене.
— Вы знаете, — сказала Женя, — мама очень часто вспоминала вас… Она удивлялась, почему вы не звоните. Вы ей очень понравились. «Какой хороший молодой человек», — все повторяла она.
«Ну, а тебе, тебе я понравился? Ты тоже ждала моего звонка?» — хотелось Иосифу спросить у Жени. И она сама, очевидно, прочла этот вопрос в его глазах.
— Я ждала, — тихо сказала она, — и когда познакомилась с человеком, ставшим потом моим мужем, еще продолжала ждать. Мне мама говорила: «Подожди, он еще позвонит».
Женя встала, подошла к серванту и с нижней полки достала шоколад «Аленка». Аленкино личико пожелтело, выцвело.
— Представьте себе, — сказала Женя, — от множества плиток шоколада и следа не осталось. Больные все еще не перестают угощать шоколадом. А эта плитка у нас сохранилась. Это ваша, та, что вы мне подарили тогда… Помните? Храню ее как память, — и она опять положила «Аленку» на прежнее место.
Смешно сказать… Прошло уже немало времени. Скоро будет третий симпозиум, и на него, может быть, опять поедет Иосиф Малкинд. Теперь он уже видный ученый, заведует кафедрой в Подгаевском технологическом институте. Женился, растет у него сын, чудесный парень, но странное дело: как только Иосиф Малкинд видит шоколад, почему-то тотчас чувствует во рту какую-то горечь…
ЛУННЫЙ РЕБЕНОК
Среди многих других важных событий, которыми был отмечен год 2025-й, наиболее важным и достопримечательным событием, бесспорно, явилось то, что в этом году впервые в истории мироздания родился человек на Луне — первое лунное дитя человеческое, и оно было точно такое же, какими испокон веков рождаются дети на Земле. Новорожденный был мальчик, и назвали его именем далекой звезды — Лаланд[13].
Плутону, отцу ребенка, было 32 года. Он работал в Москве, в объединении «Главводлуна», где занимались проблемой обводнения Луны. Жена Плутона, Габо, работала в этой же системе, в отделе межпланетных связей. Ей часто приходилось летать на Луну в командировку, поддерживать живой контакт с работающими там землянами, наблюдать на месте, как у них идут дела. Иногда нужно было из уст в уста передать что-то такое, что не должны были слышать радиостанции других планет, что не должно стать предметом широкой огласки в космосе.
Плутон далеко не был в восторге от постоянных командировок своей жены. Ночью, во сне, его рука привычно тянулась, чтобы обнять «звездочку Габо», но звездочка была далека от него.
13
В самом конце XX века и в первой четверти XXI вошло у землян в привычку называть своих детей именами звезд.