Однажды, зайдя в комнату дизайнеров в некоем издательстве, я так и влипла взглядом в экран, в котором творилось что-то невообразимое: какие-то розовые монстры, разевая клыкастые пасти, пытались прокусить стекло монитора насквозь, сзади напирали мохнатые и коричневые, плюющиеся огненными шарами, – и все они периодически сцеплялись друг с другом. Верстальщик Моня каким-то образом яростно уворачивался и, ругаясь матом, стрелял в это все из одноствольной винтовки. Внезапно раздался задавленный крик, экран вспыхнул алым цветом и, остывая, показал всю картину уже в горизонтальном ракурсе. «…ять!» – с чувством сказал Моня и откинулся на спинку кресла.
Я подошла ближе, и мне удалось рассмотреть местность, которая сразу пленила мое романтическое сердце: там, где обитали мохнатые и коричневые, было высокое облачное небо, туманные горы, стены, сложенные из булыжника и поросшие мхом… Лестницы, двери, деревья. Внезапно затяжная пулеметная очередь нарушила мое восторженное созерцание. С соседнего компьютера дизайнер Дэн из шестиствольного пулемета белой стали поливал коричнево-мохнатых и розово-лысых врагов Мони.
Через два дня, насмотревшись пейзажей «Дума» вдоволь, я сделала попытку играть. Попытка произвела среди дум-бойцов фурор. Они всё бросили, встали за моей спиной, принялись цинично издеваться, загораживать экран и даже толкать под локти. (Харрасмент тогда вообще был очень развит в 3D-обществе, стоило только появиться на игровом сайте под женским именем, и тебя немедленно расстреливали из всех стволов. Я быстро поняла это и впоследствии в Сети всегда играла под именем, звучащем как мужское, и только однажды вскрыла инкогнито.)
Я начала приходить в дизайнерский отдел вечерами, пока никого нет, и училась играть. Очень быстро, буквально за месяц, мое увлечение «DOOMом» стало шизофреничным. Я начала бояться монстров, «смерти», насмешек дизайнеров и вообще всего, но продолжала играть. Страх и «DOOM» заполонили мой сон и мои дневные мысли. Я не могла удержаться и играла в рабочее время, и через два месяца потеряла из-за этого работу.
Далее некоторое время у меня не было возможности развивать свою думоманию, что, по всей видимости, спасло меня от окончательного умопомрачения. Вторая стадия случилась, когда в доме у нас появился 486-й компьютер с прикупленной памятью и всеми мыслимыми наворотами.
И вот тогда – началось. Ежедневно минимум по три часа, а в выходные по семь-восемь я посвящала себя «DOOMy». На работе (другой, конечно, работе) также проинсталлировали первый «DOOM» и сделали под него локальную, офисную сеть. Она была слабенькая, больше четырех человек не выдерживала, висла. Но мужчин, желающих играть, и так было всего трое. И я попросилась быть четвертой. Помню, мои коллеги буквально остолбенели и пристально посмотрели мне в лицо: не шучу ли? Потом с опаской так подвели к компьютеру, зарядили игру и, выяснив, что я в красном комбинезоне, принялись дружно за мной гоняться. Потребовалось каждого из них «убить» по два раза, чтобы урезонить. Это было тяжело; в итоге осталось у меня всего три процента здоровья и семь патронов для винчестера. Но я была чрезвычайно горда собой, я поняла, что навык не потеряла.
Вскоре я вплотную занялась прохождением второй версии игры на самом тяжелом уровне: когда демоны воскресают, каждый патрон наперечет и играть надо на время.
– Погоди, – перебила меня подруга, – а сколько времени занимает прохождение одного этажа?
– Это смотря как сильно ты хочешь его пройти. Один этаж, если играть без кодов, во втором «DOOMe» можно было проходить, к примеру, неделю…
Я сделала паузу и отпила чаю.
– Ну, ну, ну! – подскочила на стуле моя подруга. – Ну дальше рассказывай!
– А между тем секрет рецептов твоей якутской бабушки я хотела бы знать гораздо больше, чем код бессмертия к «DOOMy» в свое время, – сказала я.
Это была неправда, конечно. Я не знаю, чего бы я могла хотеть так же сильно, как кодов к игре, – в свое время. Наверное, только большой и светлой любви.
Якутские глаза моей подруги округлились и стали на какой-то миг совершенно европеоидными.
– Но у нас нет рецепта бессмертия, – пролепетала она.
– Плохо, – я поперхнулась чаем, – это очень, очень плохо. Я, знаешь ли, на этот рецепт очень рассчитывала…
Тут я не выдержала и засмеялась. Поняв, что шучу, моя подруга тоже расхохоталась.
– Слушай, кроме шуток, – произнесла я, – мне хотелось бы знать, какие травы ты пьешь и сколько раз в год. Давай так: я тебе расскажу, как протекала моя болезнь виртуальными играми, а ты мне расскажешь про травки и про свою диету.
Она подумала немного. Потом сказала:
– Диета проста. Не есть ничего ненатурального. Любые сфабрикованные продукты: сервелаты, конфеты… Ну, то есть все, к чему приложилась рука человеческая при создании. Это, в общем, довольно трудно только вначале. А потом на уровне привычки уже идет. Как тренажерный зал у тебя. А травки… – Она еще подумала и решилась: – Я расскажу тебе про травки.
– Вот и славненько. – И я незамедлительно продолжила свой рассказ: – Один и тот же этаж ты можешь осваивать довольно долго, потому что это ведь не просто ты вышла из одного телепорта и прошлась до другого, как по пленеру. Тебе ж мешать будут. Настойчиво. Поэтому, чтобы не начинать игру каждый раз с начала, перед особо труднопроходимым участком ты сохраняешься, делаешь «save».
…Но даже для того, чтобы открыть простую дверь, в «DOOM-2», надо было приложить немерено мозгов и памяти. Верхние этажи второго «Дума» были построены по принципу головоломки, некоторые двери без посторонней подсказки вообще не открывались. Слава богу, мне было у кого этой подсказки просить: на работе у нас был мальчик, который начал играть в «DOOM» раньше меня и уже ходил в Интернет, на игровые сайты. Но я старалась. Покорялся этаж за этажом. Я шла к завершению игры. И, проснувшись однажды утром, я написала себе записку: «С сегодняшнего дня я не играю в „DOOM"» и повесила на видное место. Потому что поняла, что еще немного – и вся моя голова останется там.
Записка, естественно, не помогла. Наступило время полной неуправляемости. Неделя прошла словно в каком-то зачумлении: сколько часов в сутки я спала, что ела и вообще чем занималась, ничего не помню. А потом мне вдруг сделалось ужасно скучно. И последний уровень легендарной игры я прошла уже в чисто ознакомительном порядке… Через месяц я стерла «DOOM» с жесткого диска, обе версии.
– И все? – с подозрением спросила моя подруга.
– Все, – улыбнулась я, – «DOOM» кончился. То есть первые две версии. Но третья, знаешь… Не пошла, скажем так.
«DOOM-З» я пробовала, как только он вышел. Он восхитил меня своими техническими возможностями и графикой. Но он стал какой-то… Противный. Не было в нем той чрезмерной красочности и первобытной динамичности первых двух версий. «DOOM-З» напомнил мне «QUAKE».
– Ага, – сказала догадливая якутская дива, – так, значит, тогда в твоей жизни было продолжение?
– Было, а как же…
Классическое продолжение: «QUAKE», «DUKE NUKEM».
В «QUAKE» я играла ровно месяц. В нем я могла «смотреть» вверх, вниз, прыгать, плавать и нырять, а также летать. Всего этого в «Думе» я делать не могла, мы там просто туда-сюда ходили. А тут появилась приятная новизна ощущений и вновь родившийся азарт, которые по неопытности я спутала с симпатией к игре. Враги неприятно удивили меня своей трудноубиваемостью и отвратительным видом. Всякие там оборотнеобразные звери и какие-то шипящие летающие коконы – это еще ничего. Но вот зомби, живущие в гнусных болотистых подземельях и швыряющиеся кусками собственной плоти, – это уже с эстетической точки зрения не перло ни в какие рамки. Я брезглива. Не могу я, когда в меня бросают трупные ошметки. Плюс шизофреничного цвета небо, уныло завывающий ветер в коридорах, непроглядная темень во всех без исключения углах и идиотское поведение самого главного монстра, Шомблера… В конце концов отвращение пересилило азарт: между собой и игрой я увидела стекло монитора.