Беру тебя на руки. Ты пахнешь воробышком, вынутым из гнезда, пахнешь молоком и цветочной пыльцой… Могут ли быть запахи слаще?…
Переоценка ценностей? Отречение от мечты?… Но разве мечта о тебе не была прежде всех остальных? Разве не о тебе мечтала я, няньча свою первую куклу?…
Кроватка – таз с бельём – плита – кроватка – таз с бельём – кроватка… Мой счастливый замкнутый круг. Мой маленький манеж, на котором я верчусь двадцать четыре часа в сутки, сразу во всех ролях. Лучшие цирковые ковёрные могут позавидовать моей неутомимости, моему проворству, моему умению улыбаться и радоваться – двадцать четыре часа в сутки. «Вуаля!» – и полсотни пелёнок трепыхаются на мартовском ветру… «Вуаля!» – и ни одной пылинки на нашей планете, сияет чистотой наша маленькая арена. «Вуаля!» – и батарея сверкающих бутылочек выскакивает из мойки. «Вуаля!» – и готова каша. «Вуаля…» – и в глазах темно от усталости: только бы не упасть…
Конечно, бабушка пока на подхвате. Пока мы кружимся на этой карусели вдвоем. Кружимся до головокружения… Но с удивлением обнаруживаем, что всё время… тихонько напеваем! И я, и она.
А через месяц – бабушке на работу, и нужно учиться обходиться самой, нужно учиться играть на этом органе в две, а не в четыре руки. «Вуаля!» – а скоро весенняя сессия, но об этом лучше пока не думать. «Вуаля!» – я подхватываю тебя на руки, солнце бьёт в окно, слепяще и жарко – как цирковой софит…
Тебя интересуют новые лица. Рассматриваешь. Удивляешься. Морщишь лоб – думаешь?… Кажется, вот-вот заговоришь. Чувствуется в тебе такое желание.
Любишь, когда мы с тобой гуляем по комнате. Так и крутишь головой. Внимательно рассматриваешь плед на стене, будто вчитываешься в замысловатый узор. Скользишь взглядом по корешкам книг на полке… Все они ждут тебя, сынок, только подрастай. А это – скрипка. А это – зонтик в заплатах. Когда-нибудь я расскажу тебе и про Зонтик, и про Скрипку…
Особенной привязанностью пользуется у тебя зажжённая люстра. Помню, ещё в роддоме ты находил глазами яркую лампу у потолка и смотрел на неё, не мигая. Почему так притягивает тебя этот яркий, слепящий свет? О чем он напоминает тебе?…
А ещё пришельцы из далёких миров любят свободу!
Странным, непостижимым для меня образом ты выпутываешься из пелёнок, выскальзываешь из распашонок! Подняв одеяло, я то и дело нахожу тебя голеньким. Да здравствует свобода! – говорят твои весело дрыгающиеся ручки и ножки. Кто сказал, что человек полутора месяцев от роду должен быть спелёнутым по рукам и ногам? Прочь пелёнки! Да здравствуют ползунки!
«Да здравствует свобода!» – слышится мне в твоих упоительных визгах, когда я выпускаю тебя, голенького, на необозримый простор тахты. Ты ещё не ползаешь, хотя и сучишь старательно ножками, но ты видишь, чувствуешь простор вокруг себя, – он волнует и манит…
Воздух и весеннее солнце, заливающее комнату, ласкают тебя. Ты весь умещаешься в моих ладонях. Разбегающаяся, разлетающаяся галактика, помещённая в крошечное тельце, свернувшееся на мгновение тёплым клубком… Ты одаряешь меня чудесными улыбками, машешь руками, точно крылышками… Солнце. За окном снежный март. Ты, маленький, как котёнок, в моих ладонях. Чувствую себя большой кошкой, даже урчать хочется от нежности…
…А потом ты увидел свои пальчики. Это было настоящим открытием для тебя. Крошечные создания вспархивали над тобой, их было много, и каждый жил как бы сам по себе. Тебе захотелось посмотреть на них поближе – и они тут же приблизились к твоему лицу. Тебе захотелось попробовать их языком, и они чудесным образом отгадали твоё желание – и тут же оказались у тебя во рту. Они были тёплые, мягонькие и пахли молоком. Они мгновенно исполняли малейшее твоё желание, ещё не осознанное, ещё не имеющее названия. Но они догадывались о нём – и тут же исполняли, и ты счастливо смеялся, повизгивая от удовольствия… Эти послушные, ласковые существа надолго заняли твоё воображение, завладели твоим вниманием.
Теперь день начинался с приятельского приветствия и заполнялся игрой, которая не могла наскучить, у которой не было конца…
Неужели ты уже никогда не будешь таким, как сегодня? Время так летит… Хочется удержать в памяти каждую минуту. В тебе – стремительные перемены, словно время для тебя течёт по-другому…