Режиссер отчаянно замотал головой.
— Вчера был у нее. Еле говорит!..
— Это конец!.. Грушин не из тех, кто отступится!.. Считайте, что свое кресло я уже потерял! Отправят заведовать каким-нибудь завалящим клубом! А ведь я в душе — артист! До самозабвения люблю оперетту! — простонал директор.
Режиссер в знак искреннего сочувствия опустил голову и вдруг…
— Частица черта в нас заключена под час!.. — раздался свежий веселый голос.
Словно по команде директор и режиссер обернулись к сцене, на которой озорничала молодежь: Женя пела Сильву, а ее подружка Рита изображала очарованного Эдвина.
— Это знак свыше! — прошептал директор.
— Это безумие! — пробормотал режиссер.
— Но вы на него пойдете! — воскликнул директор.
— Эй!.. Как вас?.. Женя, кажется?! — включив микрофон, обратился к артистке режиссер.
Женя кивнула и подошла к рампе.
— Спуститесь сюда! — раздалось из темноты зала.
Девушка весело сбежала по ступенькам и предстала перед начальством.
— Вы знаете партию Сильвы? — несколько сурово начал режиссер.
— Да!
— Всю?
— До последнего вздоха! — улыбнулась Женя.
— Она молодец! Она смышленая! — похлопывая ее легонько по плечу, проговорил директор. — Она из выхода Мадлен обвал в зале устроила. Все только и говорят, что о… Как ваша фамилия… забыл что-то?..
— Рахманина! Евгения Рахманина! — выкрикнула Женя задорно.
— Прекрасно! — умильно всплеснул руками директор. — Великолепно! Для афиши лучше не придумаешь! Евгения Рахманина! Ну так я пойду распоряжусь… насчет афиш, — тронул он за рукав погрузившегося в тягостное раздумье режиссера и потихоньку, чуть ли не на цыпочках, удалился.
Несколько минут царило глубокое молчание. Удивленная Женя хлопала длинными ресницами и ждала позволения вернуться на сцену.
Но режиссер решился:
— В субботу вы будете петь Сильву! — произнес он, ожидая испуга на хорошеньком личике и страстного шепота: «Я боюсь!» Но вместо этого артистка чуть не бросилась ему на шею, дико закричав, запрыгав и захлопав в ладони.
— Вот здорово!..
— Да вы уверены, что справитесь? — опешил он.
— Еще бы! — сверкнули черные глаза. — Еще бы!
— Ну, тогда… — растерянно пробормотал режиссер. — Репетиция отменяется! — обратился он к артистам на сцене и, опустившись в кресло, сказал помощнику: — Срочно вызовите основной состав «Королевы чардаша»!
Удивленный помощник помчался выполнять указание.
Сначала было непомерное удивление, затем смешки, что, мол, это какой-то розыгрыш. Эдвин, красивый, утомленный восхищением премьер, был уверен, что их вызвали для репетиции шутливого поздравления по случаю очередного юбилея какого-нибудь актера. Или, может быть, театра, с которым у примадонны натянутые отношения — поэтому в отместку вместо себя она и выставила девчонку из хора.
Он приветливо махнул рукой появившемуся на сцене режиссеру, но выражение лица последнего не оставляло никаких сомнений, что все очень серьезно. Режиссер в двух словах объяснил ситуацию. И хотя она была понята, все равно премьер озвучил общую мысль так: «Представить вместо примадонны какую-то, пардон, Женьку!.. Смешно и, самое главное, безрассудно!»
В порыве благородного негодования премьер собрался было, картинно пожав плечами, уйти, но… взгляд Женьки неожиданно остановил его. Темный, насмешливо-нежный, он заинтересовал уставшего от поклонения артиста.
— Что ж, послушаем! — садясь на венский стул, предложил он.
Актер, исполнявший роль Бони, охотно поддержал его, с удовольствием рассматривая в реквизиторский монокль стройный стан молоденькой Сильвы.
— Послушаем! — хлопнул в ладони режиссер.
Первые такты знаменитого выхода Королевы чардаша мурашками пробежали по телу оробевшей Евгении. Но она заставила себя гордо вскинуть голову и сильным голосом с красивыми и четкими верхами начала томно-страстную арию. А когда дошло до танца, то Бони едва усидел на месте, чтобы не присоединиться. Такого батмана у Сильвы не было со дня основания театра.
Женька увлекла всех. Даже обычно засыпавший премьер вдруг ожил.
Пять репетиций и в субботу… «Либо полный провал…» — шептал, потерявший голос от переживаний режиссер. «Либо триумф!» — подхватывал смотревший теперь с большим оптимизмом на эту рискованную затею премьер.
Товарищ Грушин прибыл в отличном расположении духа. Ему понравилось, что его пожелание было воспринято руководством театра должным образом. Он приехал с друзьями и сопровождающими лицами.