— Лиза?
— Она спрашивала о тебе. Она сказала, что это срочно.
Вэл снова подумала о письме. Это начинало выглядеть так, как будто они двое связаны. Вэл проглотила нарастающую сухость в горле.
— О чем? О чем она хотела поговорить?
— Она не сказала. Все, что она сказала, что это срочно.
Опять это слово. Срочно.
О, нет.
— Ты хочешь, чтобы я дала тебе ее номер? — Голос миссис Кимбл звучал так, словно доносился из конца аэродинамической трубы. — Я записала его, на всякий случай.
Часть ее хотела сказать «нет», и к черту Лизу. Другая хотела разразиться пронзительными криками, пока кто-нибудь не вызовет полицию или скорую помощь, или и то, и другое, и они не запрут ее — далеко-далеко — в мягкой башне из слоновой кости, где ей больше не придется иметь дело с этим.
— Да, — прошептала она, — продиктуй его мне. Пожалуйста.
Ее мать называла цифры, заставляя ее повторять их снова. В ее голосе слышалось беспокойство, но Вэл сомневалась, что мать стала бы настаивать на этом, если бы сама Вэл не заговорила о том, что ее беспокоило в первую очередь.
«И я не знаю. Я боюсь знать. Я боюсь, что это может быть хуже, чем я себе представляла».
— Ты достаточно выспаешься, Вэл? Ты говоришь так словно у тебя насморк.
Забавно, как тоска по дому может заставить тебя тосковать по самым глупым вещам. Вещи, которые ты принимал как должное. Безопасность, защищенность и безусловная любовь.
— Я в порядке. Я... я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, детка. Береги себя, хорошо? Выспись как следует, а если заболеешь, примите немного дополнительного витамина D.
Вэл мягко попрощалась с матерью. Она уставилась на цифры, написанные в блокноте красными чернилами. Казалось они всегда были там и всегда будут.
У Вэл возникло внезапное, неистовое желание разорвать бумагу в клочья, просто чтобы доказать себе, что она может.
Вместо этого она взяла трубку, осторожно держа ее в руках, как будто это что-то хрупкое, что можно разбить одним нажатием, как яйцо. Цифры номера были новыми, Вэл их не знала. Как и она, казалось, что Лиза тоже решила сменить свой номер.
Другая линия ответила на первом же гудке.
— Алло? — произнес женский голос. — Кто это? Откуда у вас этот номер?
Ее охватил трепет. Голос Лизы звучал точно так же. Но подозрительно, настороженно. У нее, наверное, есть идентификатор вызывающего абонента. Вэл пришло в голову, что ей следовало бы набрать *67 и заблокировать свой номер, но сейчас это вряд ли имело значение.
— Это я... Вэл. Моя мама сказала, что ты звонила.
Последовала долгая пауза. На мгновение Вэл подумала, не повесила ли она трубку, но потом Лиза тупо сказала:
— О, Вэл. Я действительно не думала, что ты мне перезвонишь.
— Ты сказала, что это срочно, чрезвычайная ситуация. Почему бы мне не перезвонить? — Лиза не ответила, как будто причин, по которым Вэл могла не перезвонить, было так много, что у нее нет времени перечислить их все. — Что случилось?
Еще одно молчание, еще более продолжительное.
— Блейк мертв.
— Он что?
— Умер, Вэл. У-М-Е-Р. Мертв.
— Как?
— Сосед по комнате нашел его в душе. Убитым. Его горло было перерезано. Как будто он гребаное животное. — Лиза безуспешно пыталась сдержать рыдания.
У самой Вэл от сочувствия сжалось горло. Бедный Блейк. Он этого не заслуживал. У нее вырвался истерический, горький смешок. Как будто кто-то это заслуживал!
— Ты думаешь это смешно?
— Нет, я просто... мне так жаль.
— Это был он, Вэл. Твой чокнутый любовничек. Он убил Блейка. Он убил его.
Язвительность в голосе Лизы жгла так же сильно, как кислота.
— Подожди... Он не...
— Не смей его защищать!
— Я не...
— Он написал на чертовой стене кровью Блейка!
Вэл вздрогнула, когда голос Лизы, который начинался с обычной громкости, внезапно перешел в крик. Вся слюна у нее во рту испарилась.
— Что он написал?
— «Ты боишься?»
Вэл забыла, как дышать.
Перекрывая звук своих судорожных вздохов, Лиза сказала:
— Что-нибудь напоминает? Так и должно быть. Это то же самое, что он заставил меня написать в том письме, которое я отправила тебе.
О, боже, это был он.
И Лиза...
— Ты из-за этого позвонила, чтобы сказать мне?
— Это, и... я... я думаю, что я следующая. Перед смертью Блейк получил письмо. В нем была пешка — с отрубленной головой. Весь конверт был забрызган красной краской. Он позвонил, чтобы... рассказать мне об этом. Я была так напугана. Я сказала ему, чтобы он шел прямо в полицию...
Вэл услышала шепот.
— На следующий день он был убит. И сейчас... я тоже его получила.
— Ты получила?
— Она вся перерезана. — Голос Лизы сорвался. — Пешка. С помощью ножа. Полностью изуродована. Он собирается порезать меня, Вэл. Он собирается, бл*ть, порезать меня.
«Он не в себе». Паника охватывала ее с пугающей скоростью. Она знала, что он вернется... но не так. Никогда она не могла предположить, что так.
— У-успокойся. Все будет хорошо.
— Только не говори мне, что все будет чертовски хорошо!
— Я просто пытаюсь...
— Нет, ты не пытаешься. Ты ни хрена не пытаешься. Пошла ты, Вэл. Пошла ты и твои попытки тоже! Мне не нравится быть пиньятой этого ублюдка!
— Лиза, пожалуйста...
— Я предупреждала тебя. Я предупреждала тебя держаться от него подальше. А теперь смотри. Посмотри, где мы сейчас оказались.
— Просто дай мне одну секунду. Пожалуйста. Я могу объяснить...
— Мы все мертвы.
— Это не моя вина! Я не виновата, что он психопат. Что он убил тех людей. Я не заставляла его это делать. Я не хотела, чтобы он это делал.
— Ты играла в его игру. Ты позволила ему устанавливать правила.
— Как и ты! Мы все это сделали. — Но, обвиняя друг друга, они ничего не добьются. Вэл ущипнула себя за переносицу. — Что мне прикажешь делать, Лиза? Остановить его? Я пыталась это сделать — он чуть не убил меня.
— А сейчас Блейк мертв. И Джеймс. Ты забыла о Джеймсе?
Никогда.
— Вся эта игра всегда была только о тебе. Ты — та, кого он хочет. Та, за кем он охотится. Мы всего лишь пешки. А ты тем временем прячешься, где бы ты, черт возьми, ни была, красиво сидя на обочине. Ты хочешь знать, что я хочу, чтобы ты сделала? Я хочу, чтобы ты перестала прятаться, как трус, пока все мои друзья умирают.
— Так ты думаешь, я должна позволить ему убить меня? Ты это хочешь сказать? Что я должна предложить ему себя в качестве какой-то жертвы? — Молчание Лизы сказало больше, чем могли бы сказать слова. — Ты что, с ума сошла? — пролепетала Вэл. — Ты знаешь, что он сделает со мной, если поймает?
— В любом случае, твои дни сочтены. Это просто вопрос того, скольких из нас ты собираешься взять с собой, прежде чем это станет слишком много.
Стена расплылась у нее перед глазами. Вэл опустила трубку, теплые слезы текли по влажным щекам.
Металлический голос Лизы, теперь уже далекий, произнес:
— Сколько людей должно умереть, прежде чем ты возьмешь на себя ответственность?
«Это не моя вина».
— И дело не только в нас. Посмотри про Убийства Рыжих, Вэл. Тогда ты увидишь. Если у тебя вообще осталась хоть капля совести, ты увидишь.
Телефон отключился. Так же, как и любые затаенные надежды на то, что ей не придется заново переживать этот кошмар.
Глава 7
Адокса мускусная
Вэл ворочалась и крутилась до глубокой ночи. В какой-то момент она выскользнула из комнаты, чтобы прогуляться по двору под оранжевым светом фонарных столбов. Ветер был холодным и влажным. Капли пота, выступившие на ее коже, превратились в льдинки.
Она едва это заметила.
«Посмотри про Убийства Рыжих. Тогда ты увидишь».
Что это вообще должно означать? Вэл встряхнулась, и это движение превратилось в дрожь всего тела. Ее кожа была липкой, как мясо сырых устриц. Она вытерла руки о ночную рубашку, как будто прикоснулась к чему-то грязному.