Когда она подумала, что больше не сможет этого выносить, Гэвин отстранился. Он наблюдал, как ее мокрое от пота тело дрожит от толчков, которые были его делом, и облизал пальцы. Затем, погладив ее по щеке той же рукой, чтобы заставить вздрогнуть, он сказал:
— Приведи себя в порядок.
Он никогда раньше не предлагал. Ему нравилось отправлять ее домой такой, какая она есть, с остатками его прикосновений, покрывающими ее, как тонкий слой грязи. Она ненавидела то, как постыдно это заставляло ее чувствовать себя. Вспомнив, Вэл поколебалась всего мгновение, прежде чем исчезнуть в ванной.
Если он задумал что-то ужасное, она не заметила, а с его предусмотрительностью было бессмысленно пытаться избежать этого в любом случае. По крайней мере, вода была теплой и можно смыть с себя его прикосновения. Это она может сделать. Но мыло было его, принадлежало ему, холодное, вязкое и пахнущее сандаловым деревом.
Она задрожала от отвращения.
Когда Вэл вышла из ванной, завернутая только в полотенце, обнаружила, что Гэвин воспользовался возможностью избавиться от ее одежды, не оставив ей выбора. Вынуждая надеть то, что он принес для нее. Казалось, он молча смеялся над ней, когда шел в ванную, чтобы побриться, оставив ее одну, чтобы она могла одеться, быстро.
«Надеюсь, он перережет себе горло, — подумала она, натягивая джинсы. — Я надеюсь, что он перережет одну из вен. Что кровь забрызжет зеркало, стены и все остальное. Я надеюсь, что он умрет».
Белая майка была облегающей, обтягивающей и с глубоким вырезом. Он купил к ней темно-зеленый кардиган, который на ощупь был похож на кашемир и, вероятно, таковым и был. Наряд смотрелся хорошо —конечно, так оно и было, у него был наметан глаз на цвет, — а зеленый свитер идеально подходил к ее глазам.
— Это настоящая шерсть.
Он появился в зеркале позади нее, теперь обнаженный по пояс. Гэвин предпочитал бриться раздетым, чтобы не капать пеной на рубашку. Его щетина была укрощена до модной тени вокруг подбородка и рта. От него пахло сандаловым мылом, и оно было еще более свежим.
— Волк в овечьей шкуре, — пробормотала она.
— Ты — многое, моя дорогая, но не волк. — Она немного вздрогнула, когда он скользнул руками под ее руки, обхватывая живот, когда обнял ее сзади, как любовник. Кем, как она с тошнотой осознала, он и был. — И не ягненок тоже, — рассеянно проговорил он.
— Тогда кто?
— Хм?
— Кто я?
— Возможно, лиса. Да. Они хищники, на которых охотятся как человек, так и волк. И они тоже черные, — он заправил ей волосы за ухо, поглаживая кожу под ними подушечкой большого пальца, — и белые, — он наклонился, так что последнее слово было едва слышным мурлыканьем, — и рыжие.
Она покраснела, и его смех прокатился по ее спине. Гэвин выглядел нормальным, когда смеялся. Почти. Да, смех смягчил его лицо и согрел глаза. Но это лишь иллюзия, как и многое другое.
— А как насчет моей подсказки?
— Спаситель.
Это все? Это подсказка, которую она должна использовать, чтобы решить головоломку, которая спасла бы жизнь?
Ради этого она трудилась?
Она почувствовала, как он улыбнулся ей в шею.
— Увидимся через три дня, моя лисичка.
Глава 15
Рододендрон
Общежитие пустовало, когда Вэл вернулась, к ее большому облегчению. Было около семь часов вечера, если Мэри отсутствовала достаточно долго, она могла попытаться выдать свое отсутствие за экскурсию в центр города. За покупками, может быть... или в ресторан. Не то чтобы Мэри ей поверила.
(Ты всегда здесь, когда я прихожу домой, если только ты не на занятиях, а потом просто возвращаешься. Ты никогда никуда не ходишь.)
Люди притворялись, что они заботятся о ней, но в конце концов все сводилось к самосохранению. О чистом альтруизме ходили легенды. Даже если люди помогали, это все равно было вызвано личными мотивами, потому что в глубине души заставляло их чувствовать себя хорошо.
Мысли о Мэри и ее попытках «помочь» наполнили Вэл печальной, беспомощной яростью. Она не хотела быть проектом или объектом сочувствия. Она просто хотела, чтобы ее оставили в покое. Чего она хотела, так это дружеского одиночества. И ты, Брут?
Просто заниматься своими делами. Достаточно сухо. Прагматично. Мэри должна смириться с этим. Вэл надеялась, что ее соседка смирится рано или поздно. Она не вынесла бы еще одного вмешательства.
«Если мне приходится так усердно притворяться нормальной, что это делает со мной?»
Глупый вопрос. Урода, очевидно.
Именно в этот момент зазвонил ее сотовый телефон. У этой ужасной вещи, казалось, было сверхъестественное чувство, умение заставать ее с опущенной головой. Она со страхом посмотрела на дисплей, но это был не номер Лизы. Номер ей незнаком. Это ничего не значило, и не означало, что звонил не он.
Она вздохнула.
— Алло?
— Я знаю, что ты одна.
Эти слова походили на что-то из фильма ужасов с рейтингом «Б».
Не Гэвин.
Наверное, какой-нибудь старый извращенец.
Но ее рука дрожала. Та самая вещь, которая ускользала от показа в фильмах ужасов. В реальной жизни все было намного страшнее.
— Отвали, — сказала она.
— Это такой способ поприветствовать старого друга Валериэн?
Вэл застыла.
— Кто это? Откуда у тебя мой номер?
— Я тот человек, который собирается убить тебя... и это все, что тебе нужно знать.
Мир замер на месте.
— Что?
Раздался короткий звук, который мог быть смехом.
— Ты слышала.
А потом линия отключилась.
***
— Алекс, я серьезно. Этой девушке нужны друзья. Не просто парень, а настоящие друзья.
— А ты кто? Пустое место?
По телевизору шел фильм Хичкока, но ни Алекс, ни Мэри его не смотрели. Мэри потянула за один из своих браслетов, играя с эластичным пластиковым материалом.
— Я думаю, что я ее единственный друг.
Алекс покачал головой.
— Это колледж, Мар. Если у нее нет друзей, то на это есть чертовски веская причина. Она ненормальная.
— Это ужасно, то что ты говоришь!
— Но это правда. Разве ты не говорила, что она практически никогда не выходит из своей комнаты? Это довольно хреново на самом деле. А потом что случилось с Джейдом? Она что, отморозила ему член этим представлением ледяной королевы?
— Я давно ничего о нем не слышала, — солгала Мэри.
— Я не удивлен.
— Джейд не такой.
— Ты бредишь.
Алекс не жил с Вэл. Он не мог видеть, как она все время выглядела, как будто мир вокруг нее приближался к концу, и она была бессильна остановить это.
— Она так несчастна.
— Ну так отправьте ее к психиатру.
— Я не думаю, что ей это понравится.
— Сумасшедшие люди никогда не думают, что они сумасшедшие. Доказательство того, что она совершенно не в себе.
— Может быть, нам стоит устроить еще одну вечеринку.
— Господи Иисусе. Еще одну? Я до сих пор убираю пивные банки с последней.
Мэри многозначительно посмотрела на его комнату, которое он делил с тремя другими мальчиками.
— Я не вижу особой разницы.
— Не моя вина, что эти дрочилы не могут найти чертову мусорную корзину. — Алекс откинул назад свои светлые волосы, так что маленький бриллиантовый гвоздик засветился. — Послушай, я подумаю об этом, хорошо?
Он наклонился, и Мэри оттолкнула его.
— Я думала об этой пятнице.
— Разве никто не вызвал полицию в последний раз?
— Не наши.
— Тебя не беспокоят наркотики?
— Это будет небольшая вечеринка.
— Нет такого понятия, как маленькая вечеринка. — Он заключил слова в воздушные кавычки, на случай, если было недостаточно ясно, что он насмехается над ней.