***
1 месяц назад
Снег практически растаял, редкие ручьи стремительно бежали вдоль бордюров и исчезали где-то под стальными решетками в асфальте, унося в своем течении грязь и холод уходящей зимы. Сирень уже готовила свои почки и ей не терпелось вступить в новую весну, начать всё с чистого листа. Вновь ощутить тепло желтой далекой звезды, что восходит над горизонтом и, подарив несколько часов счастья, исчезает за ним, оставляя всех наедине с вечно холодной луной. Снова вернулся приятный и слегка прохладный ветер, неся с собой надежду на лучшую весну и, следующее за ней, лучшее лето. Её голубые глаза, были чище неба, смотря в них, забывалось абсолютно всё и ты будто проходил обряд очищения. Её ангельская улыбка переносит в детство. Её нежные, прямые и длинные волосы, уткнувшись в которые, хочется лишь обнять ее крепче, ощутить тепло и не отпускать ни на секунду. Когда ударили морозы, она сидела на своем окне оперившись на холодное от мороза стекло, что расписано дивными узорами и неподвластные пониманию человека. Подходя к ней и укрывая её теплым клетчатым и колючим пледом, понимаешь – взгляд направлен лишь за звезду, что не сдвигается ни на миллиметр, и покорно живет на своем месте. И светит ярче, чем остальные. «Насколько же далеко эта звезда?» – волновал ее единственный вопрос и доносился эхом в твоей голове.
***
1 день назад
Дни становились длиннее, а температура явно была лучше и приятнее, чем месяц назад. В нашем дворе доцветала последняя сирень. Её, еще не окрепшие листья, сбивали капли дождя, что шел уже вторые сутки, сменяясь то тревожным ливнем, то мелким тихим падением нескольких беззащитных капель. Назначив ей встречу в кофейне, ставшей чуть ли не вторым домом, я собирался узнать, чем она обеспокоена. Я хотел помочь ей, впустить ее в свой мир окончательно, как когда-то она впустила меня в свой, тем поздним осенним вечером. Сделать что угодно, лишь бы вновь увидеть искреннюю улыбку на ее лице. Сказать её… о своих… чувствах.
День близился к логичному завершению, но встречи так и не произошло, а мобильный не отвечал. Может он разрядился, и она сейчас бежит изо всех сил, что бы открыв эти двери, упасть в крепкие объятья и поделиться всем, что так её волнует? Просидев, до самого закрытия кафе, я отправился к ее дому, чувство тревоги переполняло разум и душу. Но и домофон молчал, не произнося ничего кроме протяжных одиноких звуков. Стемнело. Пришлось вернуться домой. Закинув вещи сушиться, я судорожно сжимал в руке телефон. Надежда, что звонок от нее все же раздастся, не хотела покидать мой разум до самого конца. Но лишь душа подсказывала неладное и перебивала мысли, будто готовясь устроить бурю после затишья. Включив телевизор и остановившись на канале, по которому показывали последний на уходящий день, выпуск новостей. Дыхание и пульс замерли, а телефон выпав из рук, с грохотом и треском ударился об пол…
Всего одно событие, всего одно ДТП, которых происходят тысячи во всем огромной мире, всего одно… Этого хватило, чтобы уничтожить мир, который был единственным местом в реальности с самым правильным смыслом и искренними чувствами. Понимание того, что больше никогда не получится увидеть этой улыбки, этих голубых глаз, этих чудных длинных волос, ощутить это тепло и аромат, уничтожало изнутри, осколки в душе разлетались, резали и рвали её на части. Дождь, прекратившийся на пару часов, обернулся в ливень и грозу, что хлестали по окну и добивали разум, разбивая воспоминания, которым от силы исполнилось всего полгода…
***
Дождь закончился около часа назад. Воздух наполнял запах легкого волнения, одновременно захватывал разум и велел чувствовать только один аромат. Казалось, миллионы капель, что летели с небес до самой земли и с невероятной силой ударялись о препятствия на их пути, разбивали оболочку тех самых воспоминаний. Они будто хотели напомнить о них в последний раз и дать последний шанс принять решение. Решение, которого не было. Была лишь боль, и чувство, будто из меня вырвали душу. Но лучше бы это был я. На её месте должен быть я. Мой путь пролегал через место, которое не стало бы таким болезненным… и невероятно прекрасным и удивительным, задержись я на полчаса. По пути домой, разум заставил посмотреть в окно. Единственное окно, что было наполнено теплым светом, спрятанным за мягкими, длинными шторами. Окно, что светилось на фоне гигантской серой, мокрой, панельной стены. И одинокая фигура, что была укрыта теплым, клетчатым пледом. Фигура, что давала ту приятную дрожь, заставляла сердце биться сильнее, и предвещала приятную и долгожданную встречу. Переведя взор на ночное, но чистое апрельское небо, усеянное сотнями звезд, разных размеров и различного свечения, его приковала одинокая звезда, которая с этого места всегда была на 2 пальца выше той потрепанной крыши. Звезда, самая большая и яркая, среди остальных на небосводе. Это была она. Она была этой самой звездой. Звездой, что выделялась среди других в этом сером мире, наполненном праздностью, ложью, болью и несправедливостью. Звездой, что согревала каждый холодный вечер. Звездой, которую хотелось обнять настолько крепко, чтобы обжечься и сгореть в этих искренних объятьях. «Насколько далеко эта звезда?» – волновал её лишь один вопрос. Теперь ответ был очевиден. Она была максимально близко. Всё это время, она была близко и это было ее тепло, запах, вкус, эмоции, чувства, объятья, переживания, улыбка, слезы, радость, злость, глаза, волосы. Она была настоящей. И она будет всегда здесь, на этом месте, осенью и весной, зимой и летом, в печаль и в радость, в гнев и безысходность, здесь, на скамейке, под теплым светом высокого фонаря. Той самой, большой и яркой звездой.