— Пожалуйста, возьми меня сейчас! — добавил он, когда один из этих штопоров пронзил корпус корабля, и его живот скрутило, а Аплин-Армак рассмеялся.
— Я сомневаюсь, что он возьмет тебя, — сказал он. Как энсин, он во многих отношениях не был ни рыбой, ни виверной. Хотя он был старше чином любого из корабельных энсинов, он все еще не был офицером и не станет им до своего шестнадцатилетия. Таким образом, он продолжал жить в каюте энсинов и служил старшим членом энсинской столовой. Теперь он посмотрел через качающийся стол в столовой на Сайлкирка и ухмыльнулся. — У архангелов есть стандарты, ты же знаешь. Он, вероятно, бросил бы один взгляд на этот бледно-зеленый цвет лица и прошел бы мимо.
— Хорошо, что ты так говоришь, — сказал Сайлкирк с гримасой. — Бывают времена, когда я не думаю, что у тебя есть желудок, Гектор!
— Чепуха! Ты просто завидуешь, Травис, — парировал Аплин-Армак с еще более широкой ухмылкой. Некоторые энсины, возможно, возмутились бы, если бы от них требовали подчиняться приказам кого-то намного моложе его, но Сайлкирк и Аплин-Армак были друзьями в течение многих лет. Теперь энсин приподнял нос, повернул голову, чтобы показать свой профиль, и театрально фыркнул. — Не то, чтобы я не нахожу твою мелкую зависть достаточно легкой для понимания. Должно быть, трудно жить в тени такой нечеловеческой красоты, как моя собственная.
— Красота! — Сайлкирк фыркнул и мрачно погрузил ложку в тушеное мясо. — Я завидую не твоей «красоте». Или я бы позавидовал, если бы она у тебя была! Дело в том, что я никогда не видел, чтобы тебя рвало в трюм.
— Ты бы видел, если бы был со мной на моем первом корабле, — с содроганием сказал ему Аплин-Армак. — Конечно, это была галера — всего около двух третей размера «Дестини». — Он с чувством покачал головой. — Я был так же болен, как… как… так же болен, как Арли вон там, — сказал он, мотая головой в сторону все еще несчастного Жоунса.
— О, нет, ты не был, — слабо ответил Жоунс. — Тебя там не могло быть, ты все еще жив.
Остальные энсины усмехнулись с веселой черствостью своей юности, но один из них успокаивающе похлопал Жоунса по спине.
— Не волнуйся, Арли. Говорят, как только у тебя поднимаются миндалины, становится легче.
— Сволочь! — огрызнулся Жоунс с несколько натянутой усмешкой.
— Не обращай на него никакого внимания, Арли! — скомандовал Аплин-Армак. — Кроме того, это не твои миндалины, это твои ногти на ногах. После того, как ты подстрижешь ногти на ногах, станет легче.
Даже Жоунс рассмеялся над этим, и Аплин-Армак улыбнулся, пододвигая свою собственную чашку какао через стол младшему энсину.
Горячее какао было еще труднее достать на борту корабля, чем на берегу, и оно было дорогим. На пособие, полученное от приемного отца, Аплин-Армак мог позволить себе взять с собой собственный частный магазин и наслаждаться им при каждом приеме пищи. К счастью, у него также хватило здравого смысла не делать ничего подобного. Он родился и провел детство в достаточно скромных условиях, чтобы понять, как было бы воспринято его хвастовство новообретенным богатством перед лицом своих собратьев, поэтому вместо этого он вложил деньги в запас для всей компании. К этому моменту они уже достаточно долго отсутствовали в море, запас явно был на исходе, и помощник повара, назначенный распорядителем столовой энсинов, выдавал какао в мизерных дозах. Но чарисийская военно-морская традиция заключалась в том, что корабельную команду хорошо кормили, по возможности, горячей пищей, особенно после такого дня и ночи, как только что прошедшие. Несмотря на очевидное отсутствие энтузиазма Сайлкирка по поводу тушеного мяса в его миске, оно было на самом деле довольно вкусным (хотя и немного жирным), и их стюард приготовил достаточно какао для всех. Если уж на то пошло, ему даже удалось раздобыть свежий хлеб. В процессе он израсходовал остатки их муки, но результат того стоил.
К сожалению, бедняга Жоунс явно не мог осилить похлебку. Он довольствовался тем, что съедал свою долю драгоценного хлеба медленно, смакуя кусочек за кусочком, запивая его сладким, крепким какао. Теперь он поднял глаза, когда кружка Аплин-Армака скользнула перед ним.
— Я… — начал он, но Аплин-Армак покачал головой.
— Считай это обменом, — весело сказал он, хватая нетронутую миску с тушеным мясом Жоунса и подтягивая ее ближе. — Как говорит Травис, у меня железный желудок. У тебя такого нет. Кроме того, сахар пойдет тебе на пользу.