Прекрати, — рассеянно сказал он себе. — Ветер на самом деле не пытается убить тебя, Данкин, и ты это знаешь.
— Приготовиться к отплытию! Вантовые, наверх!
Вантовые поспешили наверх, и он позволил им устроиться по местам. Затем: — Взяться за фалы и шкоты! Взяться за брасы!
Все было готово, и он расправил плечи.
— Рубите тросы!
Сверкнули топоры. Потребовалось больше одного удара, чтобы перерубить трос диаметром шесть дюймов, но Квайл и Симминс оба обладали мощной мускулатурой и слишком хорошо знали цену сегодняшних ставок. Они справились с этим не более чем за два или три удара каждый, и освобожденные концы тросов вылетели из клюзов, как разъяренные змеи, практически в один и тот же момент.
«Дестини» почти мгновенно отклонился от ветра, наклонившись на правый борт, когда его корма развернулась к левому борту. Это работало, а потом шпринг разошелся.
Ярли почувствовал резкий удар, когда трос оборвался, просто подавленный силой моря, обрушившегося на корабль. Он еще не успел отойти достаточно далеко, и море подхватило его, ведя к скалистому пляжу, который ждал, чтобы поглотить его. На мгновение, всего на мгновение, мозг Ярли застыл. Он чувствовал, как его корабль бешено кренится, начиная двигаться кормой вперед навстречу гибели, и знал, что ничего не может с этим поделать.
И все же, как только это осознание пронзило его, он услышал, как кто-то другой отдает приказы нелепо ровным голосом, который удивительно походил на его собственный.
— Спустить фор-марсель и ходовой парус! Поднять фор-стеньга-стаксель!
Члены экипажа, которые так же хорошо, как и их капитан, понимали, что их корабль вот-вот погибнет, даже не колебались, когда жестокая дисциплина безжалостных тренировок и муштры имперского чарисийского флота взяла их за горло. Они просто повиновались, и фор-марсель и курсовой парус упали, а стаксель верхней мачты поднялся, хлопая и гремя на ветру.
— Новый приказ! Тяните погодные брасы! Вернуть фор-марсель и ходовой парус!
Позже Ярли понял, что это был критический момент. Вся его корабельная команда ожидала приказа натянуть подветренные брасы, подрезая паруса, чтобы принять ветер, когда корабль повернется. Это было то, на чем они были сосредоточены, но теперь он поддерживал паруса вместо их подрезки, чтобы ветер шел прямо вперед. Любое колебание, любая путаница в результате неожиданного изменения приказов были бы фатальными, но команда «Дестини» никогда не колебалась.
Реи сдвинулись, паруса прижались к мачте, и «Дестини» начал двигаться по воде — не вперед, а назад, — в то время как внезапное давление еще больше повернуло его нос направо.
«Дестини» развернулся на каблуках — медленно, неуклюже, бряцала и грохотала парусина, брызги повсюду, палуба шатается под ногами. Он пьяно раскачивался из стороны в сторону, но двигался за кормой несмотря на то, что его быстро несло к пляжу. Сэр Данкин Ярли навязал свою волю своему кораблю, и он уставился на флюгер на верхушке мачты, ожидая, молясь, чтобы его импровизированный якорь выдержал, оценивая свой момент.
А затем — Опустить бизань-марсель! — крикнул он в тот момент, когда ветер, наконец, ударил в правый борт. — Руль право на борт! Освободить передние брасы! Освободить фок-стеньга-стаксель! Тяните брасы с подветренной стороны! Приготовься! Убрать фок-стеньга-стаксель! Освободить грот-марсель и курсовой парус! Отcтавить! Тянуть брасы грот-марселя и ходового паруса!
Приказы поступали с точностью метронома, как будто он сотни раз практиковал этот точный маневр, ежедневно обучая этому свою команду. Верхний парус бизань-мачты немедленно наполнился, остановив движение судна в корму, а передние квадратные паруса и фок-стеньга-стаксель были в полном порядке. Затем также расцвели грот-марсель и грот-курс, и вдруг «Дестини» двинулся ровно, уверенно, бороздя смятенные волны левым галсом, а над его носом вздымались потоки брызг. По мере того, как он набирал скорость, плавающие баки его импровизированного руля возвращались на свои места, и он отвечал на штурвал с неуклонно возрастающим послушанием.
— Готово, ребята! — крикнул кто-то. — Трижды ура капитану!
КЕВ «Дестини» был военным кораблем имперского чарисийского флота, и этот флот славился стандартами дисциплины и профессионализма, которым могли только позавидовать другие флоты. Дисциплина и профессионализм, которые всего на мгновение растворились в диких, ревущих приветствиях и свистках, когда их корабль устремился к безопасности.