— Мы знали, что вы приобрели… довольно значительное количество нарезных мушкетов, миледи, — ответил он. — Очевидно, мы, конечно, не знали всего, что должны были знать. Например, никто из нас не понимал, что вам каким-то образом удалось обучить мужчин пользоваться ими так, чтобы никто этого не заметил.
— Ну, вам не кажется, что просто покупать оружие и не учить, как следует им пользоваться, было бы довольно глупо? — она снова улыбнулась. — Я уверена, что мастер Квентин сказал вам, что я уже много лет вкладывала значительные средства в сельское хозяйство. Интересная особенность большой коммерческой фермы, милорд, — в ней много пустого места. Достаточно места для пяти или шести отставных чарисийских морских пехотинцев, чтобы обучать людей по одной роте или около того за раз, не привлекая большого внимания. Особенно, если вы на протяжении многих лет прилагали усилия, чтобы превратить любые уши, которые могли бы их подслушать, в ваших друзей, следя за тем, чтобы с местными землевладельцами и их семьями обращались хорошо.
— Полагаю, что это верно, — сказал Стонар. — И, похоже, нам повезло, что храмовая четверка явно недооценила вас еще сильнее, чем мы.
— У них больше опыта в моей недооценке, чем вы могли ожидать, милорд, — согласилась она, и на этот раз ее улыбка была холодной и уродливой. — Не первый раз, когда я, так сказать, скрещиваю мечи с великим инквизитором.
— Нет? — Он мгновение рассматривал ее, склонив голову набок, затем рявкнул смехом. — Почему-то мне легко в это поверить, миледи! Могу я предположить, что ваше своевременное спасение меня и моего правительства указывает на то, что вы намерены продолжать «скрещивать мечи» с ним?
— О, я думаю, вы могли бы, милорд, — она снова улыбнулась своей холодной, уродливой улыбкой. — Вы могли бы.
— Полегче, — тихо сказал лейтенант Аплин-Армак, когда лодка медленно двигалась к берегу реки в тусклом предрассветном сумраке. Вода слабо заблестела, когда первый желтый и розовый румянец коснулся восточного горизонта, и где-то впереди них недовольно свистнула виверна.
— За борт и найди дно, Брейсин! — продолжал он. — Так близко к берегу не может быть слишком глубоко.
— Вам легко говорить, если вы не возражаете, что я так говорю, сэр, — с чувством ответил Брейсин, высокий молодой вантовый, который более двух лет был членом команды Малика.
— О, ерунда! Представь, что это пиво — я знаю, тебе от этого станет лучше!
Несколько членов команды лодки усмехнулись, а Брейсин ухмыльнулся лейтенанту.
— Означает ли это, что вы будете его покупать, когда мы вернемся на корабль, сэр? — спросил он, и Аплин-Армак рассмеялся.
— Для тебя? — лейтенант покачал головой. — Я бы предпочел покупать воду для рыбы по ценам виски. Это обошлось бы мне дешевле!
Ухмылка Брейсина стала еще шире, а затем он соскользнул с борта лодки, держась за планшир, пока его ноги нащупывали дно.
— Мне не нравится столь холодное мое пиво, сэр, — сообщил он Аплин-Армаку. — И это немного! — взвизгнул он, подтягиваясь выше в воде и качая головой. — Нашел дно, сэр. Немного каменистое, на мой вкус!
— Тогда в следующий раз не снимай обувь, тупой ублюдок! — услужливо подсказал Стивирт Малик.
— Не люблю хлюпать в мокрых башмаках, рулевой, — весело ответил Брейсин.
— Просто веди нас, Малик, — сказал Аплин-Армак тоном преувеличенного терпения. — Лейтенант Гоуэйн хочет, чтобы мы снова спрятались до восхода солнца.
— Есть, есть, сэр, — сказал Малик. — Уступите дорогу. А ты, Брейсин, держи свои чертовы нежные пальчики подальше от камней, чтобы не поранить их!
— Имей это в виду, я так и сделаю, рулевой, — заверил его Брейсин с еще одной ухмылкой.
Аплин-Армак покачал головой, но подшучивание между Маликом и членами команды его лодки было наилучшим возможным (и желанным) доказательством того, что моральный дух людей был в полном порядке.
Они находились чуть более чем в ста восьмидесяти милях вверх по реке Сарм, в двух третях пути через малонаселенное графство Чарлз, и это был долгий, извилистый путь от соленой воды, которая была естественной стихией чарисийского моряка. Правда, река была полна воды, но также была полна камней, насекомых и отмелей, где лодки приходилось перетаскивать через песчаные преграды или преодолевать пороги. К счастью, они не столкнулись ни с какими водопадами — по крайней мере, пока, — но они чрезвычайно хорошо справлялись со средней скоростью три мили в час в течение четырнадцати или пятнадцати часов темноты и сумерек, доступных им каждый день. Он был рад, что они не делали этого позже весной, когда дни будут длиннее, но были и недостатки в том, чтобы грести и плыть вверх по неизвестной реке в темноте… особенно для лодки, которой лейтенант Гоуэйн поручил плыть впереди остальных. Например, они, казалось, тратили много времени, прыгая в нее и вылезая из нее, когда садились на мель.