Он остановился на мгновение, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что остальные его люди были с ним. Их было всего десять, и он оскалил зубы, в то время как мушкеты продолжали стрелять из темноты. Он увидел сверкающее, как у ящерицы, мерцание медленных фитилей, разбросанных под деревьями, и его глаза сузились.
— Фитильные замки, ребята, — сказал он им тихим голосом. — Милые маленькие огоньки, которые помогут нам найти ублюдков, и, похоже, они загружают сыпучий порох. Они будут действовать медленно. Подойдем поближе и вырвем им кишки, понятно?
Хор рычаний ответил ему, и он резко кивнул.
— И пока вы этим занимаетесь, войте, как будто вы все проклятые морские пехотинцы! — сказал он со свирепой ухмылкой. — А теперь — за мной, ребята!
Команда его лодки выскочила из воды, перепрыгивая через поваленный ствол сосны с обнаженной сталью в руке. Аплин-Армак держал свой меч в правой руке, а в левой — злобный абордажный топорик с шипастым наконечником, и высокий боевой клич имперских морских пехотинцев сопровождал его. — Похоже, их по меньшей мере пятьдесят, — дико подумал он, а затем перед ним возникла фигура.
Кавалерист, подумал он, разглядывая смутно различимый шлем. Но вооруженный мушкетом с фитильным замком. Это означало драгуна, а не улана или гусара, вероятно, и у делферакских драгун не было нагрудников, а у чарисийских мечей были острые концы, так же хорошо приспособленные для колющих ударов, как и для рубки, и Аплин-Армак почувствовал, как дрожь чужих мышц передается лезвию, когда он вонзил фут стали в грудь человека. Драгун взвизгнул, схватившись за пронзающий клинок, но Аплин-Армак оттолкнул его ногой и пронесся мимо него, крича как сумасшедший, как и остальная команда его лодки.
Драгуны, которые ждали в засаде, поднялись со своих огневых позиций, поворачиваясь к демонам, которые внезапно материализовались среди них, и потрясенное изумление почти мгновенно превратилось в панику. Ни одна из сторон не могла знать, со сколькими врагами она на самом деле столкнулась, а удивление — и страх — не позволяли делать точные оценки.
Аплин-Армак зарубил еще одного противника. Третий человек в отчаянии бросился на него, размахивая мушкетом как дубинкой, совершенно забыв в панике о мече на боку. Лейтенант нырнул под мушкет, но драгун оказался не с той стороны, чтобы достать его саблей. Томагавк ударил снизу, вонзив свой заостренный, похожий на шпору крюк в челюсть мужчины и в небо его рта. Крик делферакца оборвался горячей струей крови, и Аплин-Армак потерял хватку на внезапно скользком томагавке, когда упало вражеское тело.
Появился еще один драгун — на этот раз офицер, который вспомнил о своей шпаге. Она была на несколько дюймов длиннее меча Аплин-Армака, но лейтенант служил под началом сэра Данкина Ярли. Это означало, что каждый энсин (и младший офицер) каждый божий день проводил целый час на тренировках с мечом, и инстинкты, которые Силвист Рейгли помог вбить в мышечную память Аплин-Армака, взяли верх. Он увернулся от неистового, неуклюжего выпада делферакца, и его левая рука метнулась вперед, схватив запястье руки драгуна с оружием. Делфераканец был крупнее, выше и шире в плечах, чем Аплин-Армак, но жилистой силы лейтенанта и преимущества внезапности было достаточно, чтобы толкнуть руку другого человека почти прямо вверх, когда они столкнулись грудь к груди. В этот момент меч Аплин-Армака вонзился ему в живот со всей элегантностью мясного топора.
Офицер упал с булькающим криком, и внезапно драка прекратилась. Вместо этого раздавались только стоны, рыдания и — вдалеке — глухой стук и гром скачущих копыт, исчезающих в темноте.
— У кого есть пленник, держите его! — рявкнул Аплин-Армак, а затем повернулся обратно к реке.
— Лучшее, что я могу сделать, сэр, — сказал Ливис Тайбор. Помощник целителя выглядел измученным и усталым, как и должно быть. Засада дорого обошлась лодочному отряду: пятеро убитых и вдвое больше раненых. Теперь он встал, потирая спину, и мрачно посмотрел вниз на лейтенанта Фэйргаса Гоуэйна, который лежал без сознания на грубой подстилке, сделанной из трофейных делферакских чепраков.
— Как скоро он сможет проснуться? — спросил Аплин-Армак. Он чувствовал себя таким же усталым, каким выглядел помощник целителя, но не мог позволить себе признаться в этом.
— Не знаю, сэр, — честно ответил Тайбор. — С такой раной на голове он может никогда не очнуться. Или может прийти в себя в ближайшие десять минут. Если вы хотите, чтобы я угадал, то, вероятно, не раньше, чем через день или два. И я не знаю, будет ли его разум блуждать, когда он придет в себя, или нет.