— На самом деле это не ваша вина, милорд, — сказал он. — Как вы, возможно, знаете из вашего разговора с моим другом Абраимом, у нас, сейджинов, есть свои собственные средства сбора разведданных. Так я узнал, что епископ Митчайл решил внедрить одного из своих агентов в дом короля Жеймса, чтобы присматривать за вами. Ему не приказывали сделать это, и его агент подчиняется только ему, а не Рейно или Клинтану, но боюсь, что он пришел к выводу, что вы… ну, что-то задумали. Он не знает, что именно, но решил, что, вероятно, вам не следует этого делать. Поэтому он послал отца Гайсбирта приказать полковнику Сандалу взять ваших собственных оруженосцев под стражу и заменить их стражниками короля Жеймса… под прямым командованием отца Гайсбирта. Просто для вашей же безопасности, конечно.
— А король? — спросила Айрис, пристально глядя на Мерлина. — Он участвует во всем этом?
— Нет, и, насколько мне известно, ни барон Лейкленд, ни сэр Климинт тоже, — сказал ей Мерлин. — С другой стороны, никто из них не попытается свергнуть епископа Митчайла, ваше высочество. И, честно говоря, вы не можете их винить, не так ли?
— Мое сердце, конечно, может, сейджин Мерлин! — едко сказала она, но затем покачала головой. — Моя голова, к сожалению, не может. Зная, что этот мясник Клинтан сделает с любым, кто поможет нам выскользнуть из его лап.
— Выскользнуть из его лап живыми, ваше высочество, — мягко поправил Мерлин.
— Поправка принята, сейджин Мерлин.
— Сколько у нас времени до того, как Сандал двинется в путь? — потребовал Корис.
— Нисколько, — спокойно ответил Мерлин. — Сейчас в пути сорок королевских стражников вместе с полудюжиной инквизиторов. И их инструкции заключаются в том, чтобы использовать любую необходимую силу, чтобы убедиться, что никто из вас никуда не уйдет.
— Сорок! — в смятении воскликнул Корис.
— Все, что нам нужно сделать, это выбраться из замка, добраться до конюшни, где вас неделю ждут эти лошади, а затем отправиться на рандеву, — ответил Мерлин, пожав плечами, как будто он обсуждал простую прогулку на пикник.
— Больше сорока королевских стражников?
— И инквизиторы, милорд, — напомнил ему Мерлин. Граф пристально посмотрел на него, и сейджин пожал плечами. — Сержант Раймэр держит своих людей наготове, милорд, — указал он, — и все они хорошие, надежные люди. Я уверен, что они позаботятся о двадцати или двадцати пяти оруженосцах Жеймса, если потребуется.
— А остальные двадцать оруженосцев и полдюжины инквизиторов? — спросил Корис более чем едко.
— Ах, они. — Мерлин снова пожал плечами. — Что ж, для них, милорд, у вас есть я.
— Отец, ты уверен, что это то, что мы хотим сделать? — спросил полковник Фрейман Сандал.
— Ты сомневаешься в инквизиции, сын мой? — спросил отец Гайсбирт Вандайк мягким, шелковистым тоном.
— Никогда, отец, — ответил Сандал так спокойно, как только мог. — У меня просто нет никаких приказов от его величества, и потребуется всего час или около того, чтобы послать за ним гонца.
— Мои приказы поступили от епископа Митчайла, — отметил Вандайк. — И, если бы его величество был здесь, я уверен, он напомнил бы вам, что светские силы обязаны помогать интенданту Матери-Церкви, когда он обращается к ним.
Сандал изо всех сил старался не смотреть на улыбающегося шулерита. Он встречал священников, подобных Вандайку, раньше, чаще, чем ему хотелось бы, и он точно знал, как будет написан отчет Вандайка его собственному начальству, если Сандал не сделает именно то, что он хотел. И все же клятвы полковника не были даны инквизиции; они были даны королю Жеймсу из Делферака, и он совсем не был уверен, что король одобрил бы идею захвата его собственных родственников и передачи их инквизиции «для их собственной безопасности».
Особенно когда ему приказали захватить силой. И особенно после того, как Вандайк сказал ему — устно — что эта миссия была достаточно важной, чтобы подвергать опасности жизни княжны Айрис или князя Дайвина… и отказался включить это в свои письменные инструкции.
Полковник был простым не интересовавшимся политикой служакой и верным сыном Матери-Церкви, но он был неглуп и почти семь лет был заместителем командира стражи короля Жеймса. Хотел он того или нет, но за эти годы у него развилось политическое чутье, и теперь каждое из них дрожало с предупреждением. Вода вокруг него внезапно стала глубокой и мутной, и он обнаружил, что гораздо серьезнее рассматривает нелепое подозрение, которое пришло ему в голову некоторое время назад, когда он размышлял о том, кто мог убить князя Гектора, если бы это не был Кайлеб Армак.