— Услуга? — спросил Раймэр немного подозрительно.
— Останьтесь живым и целым, — очень серьезно сказал Мерлин. — Князь Дайвин и княжна Айрис нуждаются в вас. Если я не ошибаюсь, на самом деле, в данный момент она нуждается в вас больше, чем он, и я думаю, что она уже потеряла достаточно людей, в которых нуждалась. Не так ли?
Раймэр на мгновение уставился на него, затем медленно кивнул с выражением удивления на лице.
— Да, — сказал он через мгновение. — Да, это так.
— Тогда давайте больше не будем делать дыр в ее жизни, — рука на плече Раймэра напряглась, а затем под навощенными усами снова появилась безрассудная, уверенная ухмылка. — Итак, вы говорили о противнике?
— Так и было, сэр. — Раймэр еще раз встряхнулся. — Сегодня здесь не больше половины обычного отряда. Полковник мог бы вызвать подкрепление из местного ополчения, и в Талкире есть целый полк драгун-ополченцев. Однако потребуется некоторое время, чтобы поднять их с постели и оторвать от ужина. И, честно говоря, я не вижу никаких причин, по которым он мог бы думать, что они ему нужны, если уж на то пошло. — Сержант пожал плечами. — У меня здесь хорошие парни, но их всего дюжина, и не больше. Тогда как даже только половина отряда вчетверо больше.
— Понятно, — выражение лица Мерлина снова стало серьезным. — Вы понимаете, что в тот момент, когда они увидят меня, вы все будете виновны в государственной измене и общении с еретиками как в глазах Матери-Церкви, так и короля Жеймса?
— Эта мысль приходила мне в голову, — ответил Раймэр с кислой иронией. — Не думаю, что смог бы убедить тебя снять эту твою броню?
— Сержант, в долгосрочной перспективе это ничего не изменит. — Мерлин усмехнулся. — В тот момент, когда великий инквизитор Жаспар обнаружит, что Айрис и Дайвин ускользнули у него из рук живыми, мы все покойники, если он когда-нибудь доберется до нас. В таком случае я предпочитаю сражаться в своих собственных цветах.
— И, если, увидев тебя в них, парни полковника Сандала начнут нападать на нас сильнее, мои собственные парни обнаружат, что все мосты за ними сожжены, — сказал Раймэр.
— Мысль, которая приходила мне в голову, — признал Мерлин. — Конечно, это еще один способ сказать, что это заставит их сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых и удержать их там, не так ли?
— Во всяком случае, так звучит лучше, — сказал Раймэр, а затем рассмеялся. — И, по правде говоря, мы уже сожгли наши мосты.
— К счастью, — сказал ему Мерлин, поднимая голову и наклоняя ее набок, — потому что, если я не ошибаюсь, полковник Сандал сейчас в пути.
Фрейман Сандал шел по мощеному двору мрачной, решительной походкой. Три отряда стражи последовали за ним, и он почувствовал замешательство людей. Они понятия не имели, почему им только что приказали арестовать — и, при необходимости, убить — людей, с которыми они пили пиво только сегодня днем. Однако присутствие полудюжины шулеритов, в том числе Болдвина Геймлина, который почти год был одним из секретарей короля Жеймса, препятствовало любым спекуляциям с их стороны. И под наблюдением этих проклятых инквизиторов у Сандала не было никаких сомнений в том, что его люди сделают все, что им прикажут.
Боже, я надеюсь, что Раймэр и Корис достаточно умны, чтобы сдаться ради детей, подумал он. И все же, как только он сказал себе это, другая мысль пробежала глубже, направляя ее в противоположную сторону. Учитывая, на что был способен Жаспар Клинтан, если бы он был одним из людей в этой башне, и он верил, что инквизиция пришла за ним, они забрали бы его оружие только из его холодных мертвых рук… и последнее, что он сделал бы перед смертью, это перерезал горло обоим детям князя Гектора, чтобы они тоже не попали в руки инквизиции.
Остановись! — строго сказал он себе. — Ни капли пользы это не принесет и ничего не изменит.
— Подожди здесь, — сказал он Магейлу и продолжил путь через двор к крутой лестнице, ведущей к открытой двери башни.
Он тяжело поднялся по ступенькам. Наверху горела пара фонарей, по одному с каждой стороны массивной деревянной двери, глубоко врезанной в древнюю каменную кладку башни, и он остро ощущал щели для лучников в стене над собой. Однако он не позволил никаким признакам этого осознания отразиться на его лице, когда Раско Маллигин — который был бы сержантом Маллигином, если бы Тобис Раймэр осмелился открыто рассказать о природе «лакеев» и «слуг», которых он собрал вокруг Айрис и Дайвина Дайкина — встретил его в дверях.