Он сделал паузу, чтобы эти цифры дошли до их сознания, и увидел шок на лице Трайнэра. Мегвейр выглядел еще более несчастным, но гораздо менее удивленным, чем канцлер. Конечно, ему приходилось жить с этими цифрами с самого начала, но Дючерн поймал себя на мысли, что задается вопросом, смотрел ли Трайнэр на них вообще когда-нибудь по-настоящему. И даже осведомленность Мегвейра, вероятно, была скорее теоретической, чем реальной. Ни у одного викария не было реального опыта того, что такого рода цифры значили бы для кого-то в реальном мире, где шахтер из Сиддармарка зарабатывал не более марки в день, и даже квалифицированный рабочий, например, один из их собственных корабельных плотников, зарабатывал не более полутора марок.
— Нам пришлось собрать все эти деньги, — продолжил он через мгновение, — и до сих пор нам это удавалось. Но в то же время нам пришлось удовлетворять все другие финансовые потребности Матери-Церкви, а они не исчезли волшебным образом. Есть предел сокращениям, которые мы можем сделать в других областях, чтобы оплатить наращивание нашей военной мощи, и все они вместе взятые даже близко не приблизятся к восполнению дефицита наших доходов. Не так, как сейчас устроены наши финансы.
— Так что же нам делать, чтобы изменить эту структуру? — категорично потребовал Клинтан.
— Боюсь, во-первых, — сказал Дючерн, — нам придется ввести прямое налогообложение земель Храма.
Лицо Клинтана напряглось еще больше, а глаза Трайнэра испуганно расширились. Рыцари Храмовых земель, их светские правители, также были викариями Матери-Церкви. Они никогда не платили ни единой марки налогов, и простая угроза того, что им придется сделать это сейчас, могла гарантированно вызвать всевозможное негодование. Их подданные должны были платить им налоги плюс десятину Матери-Церкви; они не должны были платить налоги никому.
— Они будут кричать о кровавом убийстве! — запротестовал Трайнэр.
— Нет, — резко сказал Клинтан, — не будут.
Канцлер собирался сказать что-то еще. Теперь он закрыл рот и вместо этого посмотрел на великого инквизитора.
— Ты что-то говорил, Робейр? — подсказал Клинтан, даже не взглянув на Трайнэра.
— Думаю, вполне возможно, что нам также придется начать избавляться от части имущества Матери-Церкви, — казначей пожал плечами. — Мне не нравится эта мысль, но Мать-Церковь и различные ордена владеют обширными наделами как в Хейвене, так и в Ховарде. — На самом деле, как все четверо из них знали, Церковь Господа Ожидающего была крупнейшим землевладельцем во всем мире… с огромным отрывом. — Мы должны быть в состоянии собрать довольно много денег, даже не прикасаясь к ее основным владениям на землях Храма.
Трайнэр выглядел почти так же огорченным этой мыслью, как и идеей обложить налогом рыцарей земель Храма, но лицо Клинтана снова даже не дрогнуло.
— Уверен, что ты еще не закончил с этим неприятным на вкус лекарством, Робейр. Дальше, — сказал он.
— Я уже предупредил всех наших архиепископов, чтобы они ожидали увеличения десятины своих архиепископств, — категорично ответил Дючерн. — В настоящее время мне кажется, что нам придется повысить ее как минимум с двадцати до двадцати пяти процентов. В конце концов, она может дойти до тридцати.