С этой высоты цитадели они казались игрушечными корабликами, становящимися все меньше по мере того, как взгляд удалялся все дальше и дальше от причалов и пирсов, и он никогда в своем самом смелом воображении не мечтал, что сможет увидеть здесь столько военных кораблей, стоящих на якоре.
Они прибывали в течение последних нескольких недель урывками, когда людей, которые первоначально составляли их экипаж, доставляли на берег или перевозили на один из старых кораблей, которые были превращены в тюремные корпуса для их размещения. При других обстоятельствах, в другой войне, эти люди, вероятно, были бы условно освобождены и репатриированы в земли Храма и империю Харчонг. В этих обстоятельствах, в этой войне, об этом не могло быть и речи, и поэтому королевство Старый Чарис было вынуждено найти места для их размещения.
Найти места для безопасного содержания и охраны более шестидесяти тысяч человек, многие из которых были религиозными фанатиками, полностью готовыми умереть за то, чего, по их мнению, хотел от них Бог, было серьезной проблемой. Войны в Сейфхолде никогда не приводили к появлению военнопленных в таких масштабах, и ни одно королевство никогда не было готово принять их. Огромные расходы на питание такого количества пленных, а тем более на обеспечение безопасности и на то, чтобы условия их жизни были по крайней мере сносными, были одной из причин, по которой практика условно-досрочного освобождения с честью сдавшихся врагов была настолько универсальной. Возможно, Чарис должен был предвидеть нечто подобное, но никому из местных жителей Сейфхолда не пришло в голову даже подумать об этом. И, если уж на то пошло, Мерлину Этроузу это не приходило в голову.
Когда барон Рок-Пойнт впервые осознал масштаб проблемы, он был склонен думать, что Мерлин должен был предвидеть это. В конце концов, в отличие от Рок-Пойнта, Нимуэ Албан родилась и выросла в Терранской федерации. Она выросла, изучая долгую и кровавую историю планеты под названием Старая Терра, где такие перевозки заключенных, как эта, когда-то были почти рутиной. Но в этом-то и был смысл, понял он. Для нее это было историей… И в единственной войне, в которой Нимуэ действительно сражалась, не было ни капитуляции, ни военнопленных, что объясняло, почему Мерлин тоже не предвидел этой проблемы.
О, перестань ныть, — сказал себе сейчас Рок-Пойнт. — Проблема, с которой вы столкнулись, чертовски лучше, чем была бы альтернатива!
Что, несомненно, было правдой, какими бы неудобными ни казались вещи в данный момент.
На большинстве кораблей, расположенных ближе к берегу, все еще развевался имперский чарисийский флаг над зеленым знаменем Церкви Господа Ожидающего со скипетром. На горстке других все еще красовались красные и зеленые знамена со скрещенными скипетром и саблей империи Харчонг, но большинство из них были пришвартованы дальше или на одной из других якорных стоянок. Кингз-Харбор больше заботилась о кораблях, которые были полностью вооружены, и клерки и старшины кишели над этими судами, как саранча. Их отчеты расскажут Рок-Пойнту, как быстро на службу Чарису можно поставить призовые суда… при условии, конечно, что он сможет найти для них экипажи.
И со смертью Брайана Лок-Айленда это решение остается за ним, по крайней мере, до тех пор, пока Кайлеб не сможет вернуться домой.
Позор богатства, вот что это такое, — подумал он. — Слава Богу, у Церкви их больше нет, но что, черт возьми, я буду со всеми ними делать?
Он покачал головой и отвернулся от окна к двум офицерам, ради встречи с которыми он на самом деле прибыл сюда.
Коммодор сэр Олфрид Хиндрик, барон Симаунт, стоял перед одним из сланцевых листов, покрывавших стены его кабинета. Как всегда, манжеты его небесно-голубого форменного кителя были испачканы мелом, а пальцы здоровой руки были в чернилах. Невысокий, пухлый Симаунт был настолько далек от образа морского офицера, насколько это было возможно в привычном воображении, но его плодородный ум и движущая энергия были одной из главных причин, по которой все эти призовые корабли стояли на якоре в Кингз-Харбор этим солнечным летним днем.
Худой, как жердь, черноволосый коммандер, почтительно стоявший в стороне, был как минимум на десять или двенадцать лет моложе Симаунта. Он излучал всю ту интенсивность и энергию, которую люди, как правило, поначалу не замечали в его начальнике, а его левая рука была вся забинтована.