Полагаю, что имею в виду башмак, — язвительно подумал он, продолжая свою предыдущую мысль, затем посмотрел вверх, когда баркас скользнул под нависающую корму одного из стоящих на якоре галеонов. Его первоначальное имя — «Суорд оф год» — все еще было видно на транце, хотя уже было принято решение переименовать его, когда его зачислят на чарисийскую службу. — Конечно, то, каким именно будет это новое имя, было одной из множества деталей, которые еще не были решены, не так ли?
— На веслах! — крикнул его рулевой, и гребцы ловко перенесли свои длинные взмахи через борт в идеально поставленном маневре, когда он повернул румпель, плавно войдя в густую тень «Суорд оф год» и поставив баркас рядом с более крупным кораблем.
— Цепи! — крикнул рулевой, и матрос, сидевший на носу, протянул свой длинный багор и зацепил главные цепи галеона с аккуратной, отработанной эффективностью.
— Умно сделано, Бирт, — сказал адмирал.
— Спасибо, милорд, — ответил Биртрим Уэлдаман довольным тоном. Рок-Пойнт не был известен тем, что расточал пустые комплименты, но он был известен честной похвалой, когда долг или маневр выполнялись с умом и ловкостью.
Остальные пассажиры баржи остались сидеть, когда Рок-Пойнт выпрямился. Традиция заставляла старшего офицера последним садиться на небольшую лодку и первым высаживаться на корабль, и, когда он был младшим офицером, Рок-Пойнт придерживался теории, что традиция существовала для того, чтобы послушные подчиненные подвыпившего капитана или флаг-офицера могли поймать его, когда он пьяным кувырком падал в лодку. Он изменил свое мнение, когда стал старше и мудрее (и старше чином), но, возможно, в его собственном случае было что-то привлекательное, размышлял он сейчас. Он действительно снова научился танцевать, по крайней мере, в некотором роде, с момента потери ноги, но лодка даже размером с его баркас качалась под ногами, и он осторожно балансировал, когда потянулся к планкам, прикрепленным к борту галеона.
Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы остался прямо здесь, на пристани, пока они соорудят для меня кресло боцмана, — сухо сказал он себе. — Но я этого не делаю, так что и не собираюсь. Если я упаду и сломаю свою дурацкую шею, это будет не больше, чем я заслуживаю, но будь я проклят, если они собираются поднять меня на борт, как еще один груз!
Он потянулся вверх, ухватился за одну из планок, балансируя на своей искусственной ноге, пока готовил левую ногу, затем оттолкнулся вверх. Он чувствовал, что его подчиненные наблюдают за ним, без сомнения, готовые спасти его, когда его глупость получит заслуженную награду. По крайней мере, вода в гавани Кингз-Харбор была относительно теплой круглый год, так что, если он промахнется мимо баркаса, то не замерзнет… и также не утонет, если только его не зажмет между баркасом и галеоном или не толкнет под корпус галеона. Не то чтобы у него было какое-то намерение допустить, чтобы его прославленная военно-морская карьера закончилась так унизительно.
Он тяжело дышал, и у него всегда была мощная мускулатура. С тех пор как он потерял ногу, его руки и плечи стали еще более сильными, и они подняли его с приседающего баркаса. Он поставил носок целой ноги на другую планку, подальше от планшира баркаса, затем подтянул свой колышек и осторожно воткнул его рядом со своей ногой, прежде чем снова потянулся вверх. Взобраться на борт галеона никогда не было легкой задачей даже для того, у кого были целы конечности, и он почувствовал, что тяжело дышит, карабкаясь по планкам.
Это действительно не стоит усилий, — подумал он, обнажая зубы в свирепой усмешке, — но я слишком упрям — и слишком глуп — чтобы признаться в этом кому бы то ни было. Кроме того, я перестану это делать в тот день, когда вообще не смогу это делать.
Он добрался до входного порта, и дудка боцмана завизжала в приветствии, когда он втащил себя через него на палубу того, что когда-то было флагманом епископа Корнилиса Харпара. По правде говоря, личность его предыдущего владельца была одной из причин, по которой он выбрал его, чтобы стать одним из первых призов, которые будут введены в эксплуатацию на чарисийской службе.
Эта, возможно, неблагородная (но глубоко удовлетворяющая) мысль промелькнула у него в голове, когда боковые мальчики вытянулись по стойке смирно, и невысокий, коренастый офицер в форме капитана отдал честь.