– Мне повезло, моя мама преподаватель и обучала живописи сына хозяйки квартиры, – ответила Катрин, – теперь они подруги. Комната небольшая, но обходится мне в символическую плату.
Они уже дошли до кафе. Казалось, свободных мест не было, но Дэниэл уверенно махнул какому-то официанту, и они стали пробираться к своему столику. В зале было тесно не только из-за местных посетителей, но и большого количества туристов. За соседним столиком пара из Америки пыталась разобраться в меню.
– Какое вино заказать? – спросил Дэниэл, даже не раскрывая винной карты.
– Выбери сам, – улыбнулась Катрин, – удиви меня. У тебя дома целый подвал изысканных напитков, и ты спрашиваешь?
– Я совершенно не смыслю в этом. Вот моего отца можно назвать даже экспертом в каком-то смысле. Он, как настоящий патриот, обожает французские вина, – Дэниэл подозвал сомелье и заказал розовое Пино Нуар.
Пока они ждали заказанного на ужин нежного ягнёнка, Катрин в задумчивости немного крутила бокал, не торопясь оценивая аромат вина с легко узнаваемыми фруктовыми и цветочными нотками, немного терпким вкусом и накрывающей в конце глотка бархатистостью и обволакивающей древесной ноткой. Дэниэл же лишь смотрел на неё почти не отрываясь, а тёплый свет лампы, стоящей на столике между ними, отражался в виде искристых, сверкающих огоньков в его серых глазах.
После ужина они пошли бродить по узким улочкам Латинского квартала, минуя книжные магазинчики на своём пути и парки с журчащими фонтанчиками. Над крышами хорошо виднелся купол величественного Пантеона, стоящего на холме. Уже в наступающих сумерках они прошли зелёный сквер и остановились перед прекрасным видом на подсвеченный в темноте Нотр-Дам де Пари. Дэниэл очень медленно приблизился к Катрин, встав спиной к громаде собора. Ему хорошо было видно освещённое лицо Катрин, сам же он оказался в тени. Всё ещё смотря прямо в глаза, как будто изучая каждую янтарную чёрточку в глубине её карих глаз, Дэниэл наклонился к её губам. Катрин не выдержала и, закрыв глаза, сама потянулась к нему. Их поцелуй был лёгким, нежным, неторопливым. Его губы совершенно не были требовательными: лишь мягко касались её – снова и снова.
Он опять поцеловал её, когда они уже прощались во дворе её дома. Она быстро вбежала по ступенькам на второй этаж, открыла дверь своей квартиры и в каком-то изнеможении прислонилась спиной к двери, даже не зажигая свет. «О Боже, Боже…» – только и стучало в голове, а она уже ждала их новой встречи. Ждала до дрожи в коленях, до вспотевших ладоней, до бешеного стука в сердце будто бы так и норовящего выпрыгнуть из груди и поскакать, как мячик, впереди неё – догоняй, если сможешь!
В следующий её выходной Дэниэл предложил съездить к морю. «У него что – нет никаких дел? Или он всё бросает ради того, чтобы побыть со мной?» – с радостным трепетом в душе думала Катрин.
– Только давай поедем на моей машине. Она старенькая, но досталась мне от папы; а мы всегда путешествовали на ней. В общем, мне будет приятно, – попросила Катрин.
– Как скажешь, я согласен. Только пустишь меня за руль? – спросил Дэниэл. – И ещё придётся взять Леона, он скучает дома один.
– Да, конечно. А куда мы поедем?
– Вёль-ле-Роз, ты когда-нибудь была там?
– Нет, это ведь не винный регион, по которым мы колесили с папой.
– Ну, да. Зато ты наконец-то узнаешь мои предпочтения. И одно из них – это местный Кальвадос и сидр, там повсюду яблоневые сады. И розы. Неимоверное количество роз! Надо как-нибудь съездить туда и весной. Цветущие сады – это что-то невообразимое.
– А ты, оказывается, романтик! – сказала Катрин, но Дэниэл лишь рассмеялся.
Дэниэл был приятно удивлён видом машины Катрин. Перед ним предстал шедевр автопрома пятидесятых годов прошлого века в глубоком, приятном голубом цвете, с выпуклым ветровым стеклом, изящной крышей, а задние крылья почти полностью скрывали колёса. Даже указатели поворота располагались в необычном месте – по краям крыши. Очертания машины были так легки и изящны, будто она сама стремилась в воздух.
– Вот уж точно богиня! – восхитился Дэниэл.
– Я рада, что моя машинка не разочаровала тебя, – улыбалась на переднем сидении Катрин. А на заднем вовсю размахивал хвостом довольный Леон.
Двухчасовая поездка к Ла-Маншу на такой машине была просто удовольствием. Когда они выехали из Парижа Дэниэл спросил:
– Ты не хочешь заехать в Живерни? Нам по дороге. Увидишь какими красотами вдохновлялись импрессионисты.
– Моя мама преподаёт живопись, и ты думаешь, я не знаю, что в Живерни творил свои шедевры Клод Моне?! Тебе меня не подловить. Только не на этом, – рассмеялась Катрин.