Придет бывало Голуба к десяти утра, сразу после самого открытия в кондитерскую, подойдет к витрине, достанет свой блестящий серебром большой кошелёчек, из черной лаковой сумочки, расставит свои ноги в чулках в большую сетку на ширину плеч и с вожделением смотрит на витрину. Смотрит внимательно, то прищуривая, то расширяя свои большие черные глаза с длинными ресницами.
А на витрине геометрично-красиво возвышаются пышными горками коричневые заварные пирожные, бело-желтые, лимонные пирожные, торты с вишенками на верхушке, аппетитные кексы с изюмом, волшебно-пахнущие ватрушки с белым творогом, медовые пряники разной формы, розовый и белый зефир, политый темно-коричневым шоколадом и пончики с разноцветной блестящей глазурью. Ей нравилось всё: и пахучие козинаки с орешками, и разноцветный прозрачный мармелад, и золотые леденцы на палочке, и рахат-лукум, и халва, и мороженное разных оттенков, и нарезанная красивыми ломтиками медовая пахлава, и даже румяные пирожки с абрикосовым повидлом. Она любила, чтобы крема было побольше.
Голуба с упоением рассматривала все эти сладости, словно картины в музее, словно диковинки в кунсткамере, словно античные статуи обнаженных мужских фигур, при этом глубоко втягивая своими большими ноздрями запах сдобы. Она часто закатив глаза, упоительно качала головой в стороны, мысленно представляя некое предстоящее блаженство.
Два круглолицых кондитера с помощниками, уборщица, продавцы в униформе и завмаг, сбившись вместе в кучку и широко раскрыв рты, молча смотрели на это минутное фееричное зрелище, затаив дыхание и плавно, с утренним удовольствием, монотонно раскачивались в унисон с Голубой.
Иногда Голуба аппетитно, смачно и звучно причмокивала губами, облизав свой палец от белого, жирного, сладкого крема и эхо разносило этот звук по небольшому торговому залу и в саму кухню - все присутствующие цепенели на месте. Потом людям было что вспоминать весь день.
На эти сказочные сладости и яркие наряды и уходила почти вся зарплата Вахруши.
Ушла Голуба и в этот раз с покупками. Пакетов со сладостями было много, как всегда. Она приносила домой всё в ассортименте. До вечера все эти деликатесы съедала, слушая пластинку любимого Робертино Лоретти. Ей очень нравилась песня про Ямайку.
Да, она мечтала поехать на Ямайку, но ей мешало одно: она панически боялась высоты и не верила в самолеты, не верила в их прочность и технические возможности относительно своей не маленькой персоны.
В её спальне с персиковыми занавесками и терракотовым обоями, в большом ящике, что стоял прямо в центре росла огромная зеленая юкка.
Это роскошное, вечнозеленое растение подарил ей Варфоломей на десятую годовщину их свадьбы. Варфоломею юкка досталась в наследство от одной пожилой именинницы -девяносто пятилетней бабули, царство ей небесное. Жене он соврал, что специально для неё купил, по такому редкому случаю.
Сядет бывало Голуба в кресло под юккой, включит любимую песню, поставит ноги в тазик с теплой водой, нальет в литровую банку вишневого компота, вставит в неё трубочку, разложит на большом серебряном блюде купленные сладости и представляет, что она на Ямайке, сидит на деревянном пирсе, свесив ноги прямо в океан, в живописной лазурной лагуне. Кругом кокосовые пальмы, пляжи с ослепительно сказочным белым песком и мужчины цвета шоколада, ходят, улыбаются и подмигивают ей красивой. А она в черном купальнике, больших очках и в роскошной шляпе сидит и загорает на океанском берегу, а океанский прибой ласково щекочет её ножки.
Это вся эйфория могла продолжатся часами до глубокого вечера.
На против зеленой юкки, на стене, уже десятый год, с момента их переезда в эту квартиру висел просроченный большой календарь с «Ласточкиным гнездом». Это был божественный предмет её любования. Иногда, на их балкон слетались и местные голуби, рассаживались на перила и имитировали своим присутствием больших океанских чаек.
Бывало Голуба частенько засыпала сразу же после обильного пиршества. Всякий раз Варфоломей тихонько и аккуратно убирал всё ею недоеденное и помогал ей перевалится на рядом стоящую кровать.
-Сладких снов,- так он говорил всегда, закрывая дверь в её спальню.
Голуба постоянно и стабильно забирала всю зарплату мужа в день аванса и получки. Ему это не нравилось, но он, почему-то молча терпел. Вероятно, у него были свои интимно-философские причины на это. Она страшно любила деньги. И тратила она их только на себя, на все свои удовольствия.