Успокоив таким образом свою невесть с чего всколыхнувшуюся совесть, я с аппетитом принялся уплетать то, что было на тарелке. Светло-коричневая жижа на вкус оказалась неожиданно приятна и чем-то походила на пшенную кашу. К тому же она пахла дымком от костра, и это делало ее схожесть еще более ощутимой. Пережаренный же сверх меры кусок мяса возложенных на него надежд не оправдал: оказался сухим и абсолютно безвкусным, как старая подошва.
– Не занят? – Хотя дверь в мою комнату была и полуоткрыта, Игнат учтиво постучал и теперь терпеливо стоял за ней, переминаясь с ноги на ногу.
– Нет, заходи.
Оказывается, он был не один: за ним протиснулся и Васюня.
– Ты это, на нас не серчаешь?
– Да нет, чего уж там. Челюсть вот только болит очень, а обезболить и нечем.
– Так мы сейчас мигом все организуем! – Васюня был вне себя от радости. Видно было, что оба здорово корили себя за то, что обошлись так круто с инопланетным гостем и теперь вовсю стремились загладить свою вину.
Незнамо откуда появилась бутылка. Вот только что не было ее, и вот вдруг: нате, пожалуйста. Соткалась как будто из воздуха, зависнув в клешне Васюни словно охотничий трофей – утка, играя при свете свечи своим загадочным содержимым.
Неожиданно, действительно захотелось выпить. И, хотя под обезболивающим я имел в виду нечто совершенно иное, а точнее – медицинские препараты, неожиданное предложение Васюни меня даже обрадовало.
Появилась и тройка стаканов из добротной толстой пластмассы, и даже краюха похожего на ржаной хлеба. Почему-то именно им, как оказалось, и следовало закусывать. Не знаю: то ли местный обычай такой, то ли у хозяев попросту иссякли запасы продовольствия. Зацикливаться на этой теме я не стал. С благодарностью принял наполненный до краев стакан, слегка пригубил напиток и, подержав его некоторое время на языке, глотнул. На вкус жидкость чем-то была даже приятна. Чувствовался в ней горьковатый миндальный привкус смешанный еще с чем-то, чему описания на человеческом языке попросту не было.
Тостов, похоже, говорить было здесь не принято. Пили мы молча, чувствуя, как приятная истома медленно обволакивает тело, делая его расслабленным и невесомым.
Постепенно завязался разговор. Говорил в основном сам Васюня, да изредка Игнат вставлял свое веское слово. Я же преимущественно либо молчал, либо поддакивал, во всем соглашаясь с ними обоими. Единожды выработав линию своего поведения, я теперь следовал ей неукоснительно.
Разговор длился очень долго и крутился он в основном вокруг восьмигранника. Прикидывали так и этак, обсусоливали оба плана, под конец так, в сущности, ничего и не решив. Сходились мы только в одном: в самом ближайшем будущем непременно необходимо заняться опытами с пространственным дешифратором. Причем пальма первенства в этом деле с нашего общего согласия переходила именно ко мне, как к истинному владельцу загадочного артефакта.
Когда бутылка уже опустела едва ли не наполовину, а за окном медленно, но верно начала сгущаться предвечерняя мгла, я, вытащив дешифратор из ослабевших рук Васюни, поспешил в свою комнату. Не желая тратить попусту энергию аккумуляторов, зажег одну из трех свечек, выделенных специально для такого случая расщедрившимся Игнатом и, зачем-то закрыв за собой дверь, осел на диване, скрестив ноги в позе лотоса. Ну что ж, начнем. Сегменты восьмигранника крутились легко. Послушные воле моих пальцев, они меняли свое местоположение со скоростью калейдоскопа, время от времени символы, изображенные на них, вспыхивали словно бы изнутри мягким золотым цветом. Вспыхивали, гасли и снова вспыхивали для того, чтобы погаснуть вновь.
Прошло уже добрых четыре часа, а ничего особенного так и не происходило. Да что же это такое в самом деле? Ну что, что еще для активации этому окаянному дешифратору надо? Молитву что ли какую над ним прочесть, оросить кровью девственницы или попросту хряпнуть о стенку так, чтобы сегменты по всей комнате разлетелись?
– Успокойся. – Голос Антонины Семеновны был до неприличия мягок. Уж не нализалась ли старая карга инопланетного пойла? Как знать, быть может алкоголь, попадая мне в кровь, каким-то образом начинает воздействовать и на сознание самого симбионта? – Дыши глубже. Вот так. Закрой глаза. А теперь медленно, очень медленно в обратном порядке сосчитай до десяти.