— Хорошо, что мне не нужен был отец, — сказала я. — А теперь, если вы не против, нам пора на поиски титаниды.
— Кейт, — позвала мама, потянувшись ко мне, но я отпрянула. Её губы удивлённо приоткрылись, и вина сковала моё сердце. Даже Кронос не мог причинить мне столько боли. Но я держалась.
— Нам нужно идти.
Я взяла Джеймс под локоть и сделала шаг назад. Горло сжалось, но я не собиралась плакать. Только не из-за Уолтера и уж точно не у него на глазах.
Впервые за всё время нашей дружбы Джеймс держал рот на замке. Вместо этого он кивнул Уолтеру и моей матери. «Моим родителям», — внезапно осознала я. Впервые в жизни у меня были родители.
Эта мысль должна была привести меня в восторг, или хотя бы немного порадовать в столь тяжёлое время моей жизни. Но вместо этого я чувствовала, как к горлу подкатила тошнота.
— Пока, милая, — прошептала мама. У меня не было времени ответить: золотое свечение вспыхнуло со всех сторон, и яркие вспышки света взорвались передо мной, когда закатный пол растворился.
Мы с Джеймсом оказались на зелёном холме. Я моргнула. Овечий луг в Центральном парке — то самое место, где я виделась с мамой каждую ночь в Эдеме. Вокруг было много людей, но никто не обратил внимания на наше появление. Они вообще видят нас? Или Джеймс сделал так, чтобы они подумали, будто мы были здесь всё это время?
— Мы в Нью-Йорке? — спросила я. — Рея сейчас здесь?
— Рея? Что ей здесь делать? — удивился Джеймс и повёл меня вниз по холму. — Она всё ещё в Африке.
— Тогда почему мы не в Африке?
Джеймс ухмыльнулся. Очевидно, его забавляло моё неведение.
— Мы здесь, потому что здесь Олимп.
Я растерялась.
— Я думала, гора Олимп находится в Греции.
— Гора — да, но тот Олимп, в котором живёт Совет, не находится в каком-то конкретном месте. Точнее нет, не так, — поправил он себя, указывая на уходящее солнце, окрасившее в алый небо Нью-Йорка. — Он всегда находится между днём и закатом.
Точно. Поэтому там такой интерьер.
— Так почему мы не могли просто… оказаться в Африке?
— Потому что я давно не путешествовал, а у меня это дело хорошо получается. — Джеймс положил мою руку на свой локоть; я почувствовала тепло его кожи даже сквозь свитер. — Доберёмся туда по старинке: сядем на ближайший самолёт в Зимбабве. Это даст нам время продумать план, да и тебе бы не помешало размять ноги. К тому же только изначальная шестёрка может исчезать в одном месте и появляться в другом. И ты, полагаю, тоже, — добавил он. — Думаю, Уолтер научит тебя, когда вернёмся.
От упоминания Уолтера у меня свело живот.
— А с чего вдруг ты решил, что я могу?
Джеймс вскинул брови.
— Ты против?
— Нет, конечно. — Я прикусила губу. — Это не может быть связано с тем, что оба моих… родителя… — я едва выдавила это слово, — входят в первоначальную шестёрку. Иначе Николас и Дилан тоже могли бы. Так почему?
— Потому что иначе ты бы не смогла перемещаться по Подземному миру. — Джеймс выпустил мою руку, чтобы обнять за плечи. — Мне жаль, Кейт. Уолтер давно должен был тебе об этом сказать.
Горечь наполнила рот. Сочувствие ничего не исправит.
— Это неважно. Всё равно он мне не нужен.
— Ага, такой бабник ничему хорошему малыша не научит, — согласился Джеймс. — К счастью, Майло сможет брать пример с Генри.
Я промолчала. Джеймс не знает наверняка, очнётся ли когда-нибудь Генри. Мы даже не знаем, будет ли он жив к тому времени, когда мы вернёмся.
— Твой оптимизм всё продолжает противостоять реальности, — пробормотала я.
— Я был прав насчёт твоей матери, — заметил он. Я покачала головой.
— О нет, ты ошибся. Она умерла. Во всяком случае, её смертное тело. И ты понятия не имел, пройду ли я испытание. Ты не мог знать, увижу ли я её вновь.
Джеймс отмахнулся от моих возражений.
— Как бы то ни было, сейчас это не мой оптимизм. Это факт. Генри выживет.
Он просто дразнит меня. Придурок. Я не хотела давать ему удовольствие знать, что я попалась на крючок, но всё равно не удержалась:
— Ладно, сдаюсь. Почему ты так уверен?
Ухмыльнувшись, Джеймс наклонился ко мне; его дыхание опалило моё ухо.
— Потому что, — прошептал он, — Рея может его исцелить.
Глава 5
ПОД МАСКОЙ
— Ты знал?
Я стояла рядом с кроваткой Майло, глядя на его мирный сон. Генри стоял по другую сторону. Он выглядел иначе — более далёким, словно он был где-то в другом месте. Он едва смотрел на меня, глядя на малыша немигающим взглядом.