— Ты правда считаешь, что он передумает и вступит в войну?
— Конечно. У них Майло. — И как бы ни был упрям Генри, он не бросит нашего сына. — Есть ли ещё другие?
— Другие кто?
— Титаны, — прошептала я. — В мифах же были и другие, верно?
Джеймс нахмурился, складка между бровей стала глубже.
— Да, были и другие, но они нам не помогут. Они были похоронены в Тартаре вместе с Кроносом. — Должно быть, мои мысли были написаны на лице, потому что он поспешил добавить: — О них не переживай. Кронос ни за что не выпустит их на свободу. Во-первых, потому что хочет быть королём, а они посягнули на его власть. Во-вторых, их заточили раньше Кроноса, и первоначальная шестёрка приняла все меры, чтобы те титаны никогда больше не увидели дневной свет… — Он поморщился. — А с Кроносом боги не сделали этого только потому, что Рея попросила о снисхождении. Для титанов это заточение — самое близкое состояние к смерти, — пояснил он. — А поскольку Рея — мать первых олимпийцев, боги пошли ей навстречу.
— По этой же причине, я так понимаю, они не заточили её саму?
— Она и в той войне отказалась сражаться.
— Логично.
Что ж, в постоянстве ей не откажешь.
— Тебе стоит поспать, — сказал Джеймс. — Впереди нас ждёт трудный день.
— Тебе тоже, — пробормотала я и остаток полёта пыталась последовать его совету. Но сон означал либо видения с Кроносом, либо кошмары с вырвавшимися на свободу титанами. И то, и другое сейчас для меня невыносимо.
Самолёт приземлился, и мне пришлось разбудить Генри. Без багажа мы достаточно быстро покинули аэропорт, поймали такси и снова отправились в путь.
Не только Афины пострадали от цунами. Следы разрушения виднелись повсюду: беженцы ютились в больших палатках вокруг аэропорта, обломки городских зданий были разбросаны вдоль всей береговой линии, а деревушки, которые мы проезжали, казались заброшенными.
— Землетрясения. Местные бегут от страха, — пояснил водитель. Я снова отметила, что говорил он явно не по-английски, но я всё равно его понимала. Эта способность появилась у меня где-то между летними каникулами в Греции и поездкой в Зимбабве. — После того, что произошло с Афинами, многие верят, что мы были прокляты.
— Землетрясения? — спросили мы с Джеймсом одновременно, только он, судя по всему, на греческом, а я на английском.
— Вы не видели новости? — удивился водитель. На мгновение взгляд Джеймса расфокусировался. Я не слышала, кому и что он говорит, но он определённо с кем-то общался.
— Филипп говорит, после разрушения Афин в районе Эгейского моря была зафиксирована дюжина небольших землетрясений, — тихо сообщил Джеймс. — И два крупных.
— Он пытается преодолеть наши барьеры, сотрясая землю, — прокомментировал Генри, сидящий с другой стороны от меня.
— Но у него не получается, да? — спросила я. Генри и Джеймс замотали головами. — Хорошо.
Остаток пути мы проделали в тишине. Несколько часов мы ехали по окрестностям Греции к месту катастрофы, откуда все остальные, напротив, бежали. Я не могла заставить себя поспать. Вместо этого сидела вся в напряжении рядом с Генри, глаза которого закрывались на достаточно длительное время. Таксист после того, как просветил нас о последних событиях, уже не был таким общительным. Джеймс говорил ему, где повернуть, и хотя его заметно раздражали указания от какого-то там туриста, вслух он не спорил.
Наконец, когда я уже начала сомневаться, что мы когда-нибудь доберёмся до Афин, такси остановилось на дороге перед крутым склоном.
— Дальше не могу, — извиняющимся тоном произнёс водитель. — Впереди ничего нет, а без заправки мне едва-едва хватит бензина на обратный путь.
— Всё в порядке, — заверил Джеймс, протягивая ему пачку денег. — Сдачи не надо.
Мы втроём вышли из машины. Я обняла Генри одной рукой, чтобы он мог на меня опереться. Джеймс повёл на по дороге, которая тянулась вверх и уходила за холм. Я не видела ничего похожего на город, но Джеймс выглядел как человек, который знает, что делает.
— Приготовьтесь, — предупредил Джеймс, когда мы обходили холм. — Это будет непросто.
— Я и не рассчитывала, что будет просто, — пробормотала я. Генри ничего не сказал, но его рука выскользнула из-под моей и обняла меня за плечи. В груди разлилось тепло, и хотя этого было недостаточно, чтобы спокойно выдохнуть и расслабиться, мне всё равно стало легче. Само присутствие Генри творит чудеса.
Мы обогнули холм. Не знаю, чего я ожидала — цветущего пейзажа, деревьев, греческих красот, — но от увиденного застыла как вкопанная.
Водная гладь сверкала вдалеке, угрожающе пенясь на фоне наступающих сумерек. А на берегу, где раньше находились Афины, сейчас не было ничего. Земля, которая была застроена всякими общественными зданиями и жилыми домами, по которой люди каждый день ходили туда-сюда, занимаясь своими делами, теперь казалась бурой и бесплодной. Груды камней возвышались на месте небоскрёбом, и хотя среди руин мелькали члены спасательных отрядов, я бы ни за что не догадалась, что ещё неделю назад здесь стояли Афины.