— Я тоже тебя люблю. Помни о Майло. — Она отстранилась и заглянула мне в глаза. — Сделаешь это ради меня?
Я кивнула. Всё моё тело казалось тяжёлым, онемевшим.
Мама развернулась к Персефоне, чтобы попрощаться и с ней. Вместо объятий и слёз они прижались друг к другу лбами и начали шептаться.
— Позволь мне пойти с тобой, — попросила Персефона. — Кронос и Каллиопа не причинят мне вреда. Я могла бы помочь.
Мама покачала головой.
— Ты нужна мне здесь, рядом с Кейт. Проследи, чтобы она не делала глупостей.
Персефона закатила глаза.
— Ой, да она всё равно сделает. Это же Кейт.
— Я рассчитываю, что ты её остановишь.
Мама сжала её ладонь и попросила быть хорошей девочкой, и на этом их прощание закончилось. Глаза Персефоны оставались сухими. Неужели ей так легко это далось?
Джеймс коснулся моего плеча. Я резко обернулась и обняла его.
— Если умрёшь, я буду крайне зла на тебя.
— Будем надеяться, что этого не произойдёт. И если ты окажешься на поле боя, крайне зол буду уже я.
— Будем надеяться, что этого не произойдёт, — передразнила я. — Тебя телепортировать на Олимп?
Он фыркнул.
— Хорошая попытка, но твоя мама уже обо всём позаботилась. — Поколебавшись, он прижался губами к уголку моего рта. Этот недопоцелуй был полон вопросов, на которые я не могла ответить, и обещаний, которые никто из нас не мог выполнить. — Не забудь: я стану твоей первой интрижкой на стороне.
— Тогда тебе точно надо выжить, — ответила я. После этого я ещё раз обняла маму. Ком в горле вырос до невозможности, но я отказывалась плакать. Не хочу, чтобы наши последние минуты вместе были смазаны соплями.
Ни она, ни Джеймс ничего больше не сказали. Они улыбались. На их лицах не было ни намёка на страх или тревогу. Джеймс предложил маме руку. Она без единого слова приняла её, и вместе они растворились, не оставив ничего, кроме дуновения ветерка.
— Идём, заварю тебе чай, пока ты не потеряла сознание, — сказала Персефона. Она взяла меня за локоть, а я не стала спорить. Если Кронос убьёт всех, кого я люблю, Персефона останется моей единственной роднёй. Так себе утешительный приз, но не хочу ещё больше портить наши отношения.
Я бы хотела убедить себя, что до такого не дойдёт, что мы не останемся вдвоём из всей семьи, но не могла. Это не зависит от меня. Я не могу изменить исход битвы силой мысли. Но я могу им помочь, если придумаю что-нибудь стоящее.
Что-то в словах Персефоны зацепило моё внимание, но прежде, чем я успела додумать эту мысль, она толкнула дверь.
— Адонис! Я же говорила тебе не кормить собаку ореховым маслом!
Адонис, парень — или муж? — Персефоны, встал с пола. Я уставилась на щенка.
— Пого?
Я опустилась на колени. Чёрно-белый пёсик, которого подарил мне Генри, попытался тявкнуть, но его рот был полон домашнего орехового масла. Спотыкаясь, он пересёк дом и запрыгнул мне на руки. Стоило ему один раз лизнуть меня по щеке, и я не смогла сдержать лавину чувств.
Персефона обошла меня, рыдающую и прижимающую к себе Пого. Она может сколько угодно бросать на меня презрительные взгляды. Она покинула свою семью тысячу лет назад. Я же только-только обрела свою.
К тому времени, когда слёзы кончились, меня уже ждала чашка чая на маленьком кухонном столике. Персефона сидела на стуле напротив. Адонис прислонился к стене рядом и шаркал ногой. Пока я потягивала чай, держа Пого на коленях, никто из них не произнёс ни слова.
Прошло несколько минут, и я уже не могла вынести этой тишины.
— Разве ты не боишься того, что может произойти?
Мой голос охрип после плача.
Персефона пожала плечами.
— Они уже когда-то воевали с титанами.
— Но сейчас всё по-другому. С ними нет ни Каллиопы, ни Генри…
— А что с Генри? Где он?
Вздохнув, я начала рассказывать обо всём, что произошло с того момента, как она покинула дворец после первой битвы. О том, как Каллиопа спланировала моё похищение, как я провела девять месяцев у неё в плену, о Майло, о наших отношениях с Кроносом, о том, что я предлагала ему, а он мне, о разрушенных Афинах и Египте, о борьбе Генри за жизнь, о его самопожертвовании ради меня и Майло. В общем, обо всём.
— А теперь их ждёт величайшая битва в истории против двух сильнейших противников без какой-либо надежды на успех.
Я прижала к себе Пого, он лизнул мой локоть с внутренней стороны.
Персефона постучала ноготками по деревянному столу с отстранённым выражением лица.
— И ты планируешь всё это время проторчать здесь, даже не попытаешься им помочь?
— Я разве что могла бы отвлечь Кроноса и Каллиопу, больше от меня никакого толку. Но ты слышала маму: она этого не хочет.