Что–то сломалось прошлой ночью.
Дастин кивнул, Джек бросил ему ключи от машины. Он повернулся ко мне с тем же
видом.
– Готова, Аманда?
– Да, – ответила я, проходя с ним к двери. Я ощущала взгляд матери спиной, пока
уходила из дома. Она переживала за меня. Мои способы побега пугали ее сильнее
остальных. Те пытались вытащить меня из мира с парнями, а она лишь смотрела и ждала.
Порой я хотела, чтобы на ее лице не было этой боли, говорящей, что я порчу жизнь, что не
могу уйти, как бы ни пыталась.
Мы уже знали, куда звонила за пиццей мама. Тут мы заказывали пиццу только в
пиццерии «Джей–Ди». Мы с Дастином сели в «Oldsmobile». Конечно, за рулем был он.
– Ты в порядке? – тихо спросил он, мы ехали по улице.
Я смотрела в окно.
– А ты? – спросила я, взглянув на его лицо. Он опустил взгляд, отвечая так.
– Да, – сказал он. – Но я спросил тебя, – почему–то я ощущала горе в его эмоциях,
это затуманило мой разум на миг.
Я вздохнула.
– Да, Дастин, я в порядке, – раздражение катилось по моей спине. – Но ты – нет.
Дастин покачал головой.
– Ты этого не знаешь.
Я улыбнулась.
– Конечно, я ощущаю, что ты не в порядке.
– В порядке, – проворчал он, печаль заполнила его тело.
Я покачала головой.
– Я знаю тебя лучше всех. Ты не можешь меня обмануть.
Он почесал висок, повернул машину на другую дорогу.
– Это отец, – объяснил он. – Был собой, как всегда. И все.
– Не знаю, как ты живешь с ним, – пробормотала я.
Дастин пожал плечами.
– К постоянным оскорблениям привыкаешь. Их не воспринимаешь лично, – он
замолк на миг. – У тебя есть планы на выходные?
– Еще нет, – ответила я. – Но когда будут, ты узнаешь, потому что о них услышат
мама, папа, Киллиан и Джек раньше, чем я закончу их составлять.
– Ладно тебе, все не так плохо. Ты точно не перегибаешь?
Мой рот раскрылся.
– Нет. За мной следят круглосуточно, и у меня нет личной жизни.
Дастин остановился на парковке.
– Нельзя злиться на всех из–за желания защитить тебя. Ты бы лучше умерла, чем
жила под присмотром?
Я не знала, что хотела, но не могла признаться Дастину. Мне нравилось в такие
моменты, что мой разум закрыт от его телепатии.
– Мне нужно отвечать? – проворчала я, мы сидели в машине.
– Нет, – пробормотал Дастин. – Не нужно, – он знал, как тяжело быть в семьях
Винтер и Челси. Это было из–за наших даров. Мы знали, что могли быть жить почти
нормально без них.
Мы смотрели на здание, оно звало нас. Мы не хотели выходить. Может, потому что
придется вернуться домой, может, потому что еще не договорили. Мы сидели в машине
дольше, чем ожидали.
– Как давно? – тихо спросил Дастин. Он говорил не о времени в машине. Он явно
говорил о другом. Я не знала, что он ждал в ответ. После долгой паузы я решила спросить.
– Ты о чем?
Дастин повернул ко мне голову, впился взглядом.
– Как давно наши жизни в этом кошмаре?
Его слова звенели в ушах.
– Двадцать лет у тебя, почти восемнадцать у меня, – тихо ответила я. – Но все не так
ужасно.
Он покачал головой.
– Ты с этим не сражаешься, – вздохнул он. – Я даже тебе завидую.
Я уставилась на него.
– Почему? Я лишь желаю биться со злом с вами и побеждать. Это не так плохо.
Я ощутила больше его печали.
– Это не ужасно, – выдохнул он, – но потому что у меня есть ты. Если бы со мной не
было лучшего друга, это место было бы моей тюрьмой. Так что спасибо, – он опустил
ладонь на мои пальцы. Биение сердца Дастина звучало в моей голове, когда его кожа
прижалась к моей.
– Может, станет лучше, – сказала я с надеждой. – Киллиан уже не так безумен насчет
боя.
Дастин покачал головой.
– Нет, Киллиан теперь ужаснее. Он безумнее обычного. И за мою жизнь изменились
только стратегии боя. Теперь мне можно быть с пистолетом. И я могу уходить без спросу.
А так жизни не меняются. Все в жизни задумано за нас, и мы ничего поделать не можем.
– Но мы можем развлекаться, – я пыталась быть оптимисткой, что было не моим.
Он тихо рассмеялся.
– Да, веселья у нас было много.
Наши жизни не были идеальными. Могло быть хуже. Мы должны были радоваться
этому, а не думать весь день, как было бы, не родись мы Винтером и Челси.
Глаза Дастина сияли, он пытался прочесть мои мысли.
– О чем ты думаешь?
Я пожала плечами.
– Как было бы, если бы нам не нужно было жить с этими фамилиями, – ответила я.
Он кивнул, понимая, что все мы хотели других жизней, но были избраны для
большего. С этим мы должны были жить до гроба. Смерть могла сделать жизнь