Когда Вэлин описывал ей те края, откуда прибыл, предстоящее путешествие казалось Бриджит таким же обычным делом, как поездка в Мадисон или Чикаго. Но теперь, когда она осталась одна, среди шума и толчеи городских улиц, над которыми разносился звон церковных колоколов, вся эта затея предстала перед ней в самом нелепом виде. Даже то, что она углядела в мамином зеркале, сейчас казалось ей болезненной галлюцинацией, вызванной переутомлением. Ну разумеется, все это не более чем фантазии старой зануды, у которой от одиночества помутился разум.
Стиснув зубы, Бриджит продолжала свой путь. У Церкви Христа она замедлила шаг. Дорожка перед храмом была расчищена от свежевыпавшего снега. "Значит, мистер Симмонс, скорее всего, в церкви, - подумала Бриджит, - и можно будет избежать мучительной встречи с его женой".
Она взошла на крыльцо и потянула на себя ручку двери. Та отворилась, и из-за нее послышались два приглушенных голоса, один из которых принадлежал мистеру Симмонсу.
Бриджит поспешила закрыть дверь, но было поздно. Мистер Симмонс уже обернулся и заметил ее. Он сразу поднялся со скамьи, где происходила его доверительная беседа с какой-то белокурой женщиной. Бриджит вздрогнула, приняв ее за тетю Грэйс. Но в этот момент женщина обернулась, и Бриджит увидела широкий нос и тройной подбородок миссис Нильсен, вдовы, содержавшей пансионат, где Бриджит проводила каждую зиму.
- Извините, - сказала Бриджит и попятилась назад.
- Нет-нет, мисс Ледерли, - торопливо сказал мистер Симмонс. - Какая приятная неожиданность. Не хотите ли к нам присоединиться?
Он жестом указал на соседнюю скамью.
Бриджит нахмурилась, но приглашение все же приняла и, на ходу снимая перчатки и шаль, вошла в чистенькое, выкрашенное синей краской помещение церкви. Ряды деревянных скамей и резной клирос содержались в такой же изумительной чистоте, что и позолоченный алтарь, над которым сияли три маленьких витражных оконца. Несмотря на холод, это место было гостеприимно, как всегда.
- Бриджит, дорогая! - Миссис Нильсен, тяжело отдуваясь, встала со скамьи и взяла Бриджит за руки. - Как я рада тебя видеть! Мы с мистером Симмонсом как раз говорили о тебе.
- Неужели? - Возникшее было ощущение дружеского гостеприимства тут же пропало. Бриджит присела на краешек скамьи, приготовившись сбежать, как только подвернется подходящий момент. Однако миссис Нильсен не спешила выпускать ее ладони из плена и, кроме того, уселась рядом.
- Миссис Нильсен рассказала мне, что она очень тревожится за вас. Что она не знает, как подойти к этому делу... - издалека начал мистер Симмонс, садясь на свое место.
Губы Бриджит сжались в тонкую линию. Она вынула ладонь из рук миссис Нильсен.
- О чем это вы?
- Ну же, Бриджит, нехорошо с твоей стороны сердиться на меня, категорично заявила миссис Нильсен и кротко сложила руки на коленях. - Ты собираешься уехать из города с этим человеком и хочешь, чтобы я не беспокоилась?
Бриджит, однако, была не в том состоянии, чтобы выслушивать проповеди.
- Если вы беспокоитесь о том, что вас не касается...
- Чепуха, - отрезала миссис Нильсен. - Ты живешь у меня вот уже семь лет. Я знала твою мать. Я же вижу, что с тобой что-то происходит, и я беспокоюсь. - Она легонько постучала пальцем по коленке Бриджит. - Ты хорошая девушка, и многие в городе обязаны тебе за то, что ты сделала, даже если некоторые и не спешат это признавать. Не могу же я сидеть и смотреть, на этот раз тычок в колено был довольно чувствительным, даже сквозь фланелевые рейтузы, - как ты совершаешь ужасную ошибку. А все потому, что ты слишком упряма и не хочешь простить тех, кто был к тебе несправедлив.
Бриджит почувствовала, что у нее горят щеки. Может быть, она права? Нет, нет, это неправда.
- Я еду в Мадисон, миссис Нильсен, - сказала она. - Я нашла новую работу. Вот и все.
- Так значит, вы не собираетесь уехать вместе с мистером Форсайтом? тихо спросил мистер Симмонс.
- Собираюсь или нет - это моя забота. - Бриджит вздернула подбородок и устремила жесткий взгляд на священника, ясно давая понять, что дальнейшие расспросы не приветствуются.
Однако мистера Симмонса не так-то просто было заставить отступить. Его ладони, покоившиеся на коленях, крепко сжались.
- Мисс Ледерли, прошу вас. Мы с вами всегда были друзьями, и вы знаете, что я желаю вам только добра. - На лице священника появилось знакомое выражение искренней серьезности, и у Бриджит сжалось сердце. Она не могла больше здесь находиться. Не могла слышать все это. Не могла врать этому человеку, который действительно всегда был так добр к ней. - Согласен, мистер Форсайт кажется порядочным человеком, но проделать весь путь до Мэдисона вдвоем, без провожатых...
Миссис Нильсен, видно, устала дожидаться, пока священник обходными путями доберется до цели.
- Девочка моя, он не стоит того, чтобы опять разбивать себе сердце, заявила она. - И уж во всяком случае он не стоит твоего позора.
Бриджит вскочила. С нее хватит! С какой стати она должна сидеть и выслушивать все это? Пусть думают, что хотят. Все равно нельзя сказать правду.
Она порылась в карманах и достала оттуда свернутые в трубочку купюры.
- Мистер Симмонс, я хочу пожертвовать это церкви. - Она протянула ему деньги. - Тут немного, но мне хотелось отблагодарить вас за вашу доброту, и я надеялась, что вы присмотрите за могилами моих родителей и моей... моей семьи.
Мистер Симмонс поднял на нее грустные глаза:
- Прошу вас, мисс Ледерли, прислушайтесь к совету миссис Нильсен. Под угрозой ваша будущность, ваше счастье.
- Подумай хорошенько, Бриджит, - вторила ему миссис Нильсен.
- Я прекрасно расслышала все, что вы оба говорили, - отвечала Бриджит. - Мистер Симмонс, вы выполните мою просьбу?
- Да, конечно, если вы все-таки решились... - Он стиснул банкноты в пальцах. - Да хранит тебя Господь, Бриджит Ледерли.