– Как с такой кармой он дожил до двадцати? – спросила Эльза, мы как раз зашли на этаж, где девушки выбрали себе «комнаты». – Удивительная тяга к жизни.
– То-то он стал некромантом, – едко пометила Мира.
– Одно другому никогда не мешает, – пожал я плечами. – У Ала с детства открылся талант к таким областям.
– Странный он…
– Сандро, – слегка заалев, заговорила Эльза, – спасибо, мне очень понравилось, – преодолевая смущение, встав на носочки, лучшая воительница королевства кротко чмокнула меня в щёку. – На моей памяти – это был лучший проигрыш в споре.
Улыбнувшись напоследок, нам пожелали спокойной ночи и быстро-быстро скрылись за дверью, потому что сты-ы-ыдно, потому что хорошо-о-о-о. Какая же она милая.
– И вот… мы остались одни, – в глазах Миры забегали черти, эротично облизнув губы, она аккуратно прижала меня к стене и… надавила предплечьем на горло. Моё горло. – Сандро, скажу только раз, – грозно нахохлилась моя демоница, – Эльза очень ранимая, она не заслуживает, чтобы ей попользовались как трофеем и выбросили, если обидишь её – вырву бубенцы вместе с хоботком через глотку, усёк?
– Я сделаю то же самое с любым, кто обидит её, Мира, – как можно не улыбаться, глядя на такое стремления защищать названую сестру? – Я всегда подчёркивал серьёзность намерений и не соибраюсь нарушать данные слова.
– Хорошо, – убрав хватку, Мира выдохнула, будто сбросила мешающую ей тяжесть. – Знаешь, – она стала смотреть мне в глаза, – последние сутки выдались немного… насыщенными, не так-то легко сразу переварить, что… все эти месяцы меня пытались не бесить, а… показать симпатию.
– Мира, это не просто симпатия, я – люблю тебя, люблю с того вечера, как мы встретились на заднем дворе гильдии, – ну вот, рубикон пройден, сердце колотится так, будто ещё немного и оно выскочит из груди, пальцы подрагивают, ладони… такое чувство, словно они мокрые, хоть бери и отжимай.
Пожалуй, это самый волнительный и тревожный момент за последние месяцы, ведь пока Мира стояла, смотрела на меня, что-то обдумывала и медленно наливалась краской, коя лишь подчёркивала не привычный оскал или ухмылку, а улыбку, простую, радостную, но счастливую, меня понемногу начинал сковывать страх – глупый, иррациональный, но… я же не голем.
– Ты-ы-ы… не врёшь… никогда не врал, – подтянувшись на носочках, в отличие от Эльзы, Мира не стала меня целовать… в щёку, но и не стала «жадничать», как Мавис. Жаль, что столь сладостный момент с привкусом вина продлился всего ничего. – Сандро, – сказала она, потянувшись к моему уху, чтобы продолжить шёпотом: – Ты… тоже мне нравишься, очень нравишься… ты один из немногих, кто не испугался… кто смог принять меня такой, какая я есть… Разделяешь мои увлечения, взгляды на жизнь… Для меня это многое значит… Я… согласна дать тебе шанс. Просто… просто будь рядом…
Из уст Миры первое признание в любви звучит именно так, тихое, но чувственное, позволить ей сбежать после такого преступно, тем более она и не хотела никуда сбегать, в глазах искрилась не только влага, было требование «продолжить банкет» и она получила требуемое от скромного слуги-волшебника. Однако, если первый поцелуй был сдержанным, порывистым, скромным, то во второй раз девушка вошла во вкус, сама задавала темп, начав страстную борьбу, теперь ей было мало… всего, каждым движением, каждым вздохом она хотела всё большего, и получала, быстро восполняя недостаток опыта повторяя за мной. Дав волю рукам, сперва правой, а затем левой, Мира забегала пальцами под моей рубашкой, быстро оторвав пуговицы мешающего куска ткани, дабы лучше изучить каждый бугорок мышц, нисколько не мешая мне делать схожее в ответ, но я был больше занят изучением чувствительной в некоторых местах спинки и упругой попки, наслаждаясь тихим постаныванием всякий раз, когда находил нужную точку. Прекрасный, страстный миг с любимой девушкой, я далеко не сразу заметил, как платье Миры оказалось задрано, а одна рука пошла дальше, не обнаружив трусиков, зато найдя там гладенькое, влажное и горячее… вместе с сокровенным бугорком, ставших объектом внимания своевольных пальцев. Это лишь раззадорило Миру, потому что рубашка с пиджаком были сорваны в одно движение, и кое-то игриво куснул мой язык. Довольно быстро дыхание моей демоницы стало более глубоким и горячим, а тонкие пальчики легко сорвали с меня брюки, будто те были лишь бумагой, в эмоциях она отчётливо просила продолжать, чем я и занялся, пробравшись к самому сокровенному и не найдя там естественной преграды. Но последнее как раз нормально, когда какой-нибудь монстр бьёт с такой силой, что тебя буквально вбивает в землю на пару метров, сохранность некоторых особенностей организма нереальна даже с прочностью волшебниц.