– Прям уж поженится? – в отличие от Сигизмунда, Соня не выглядела удивлённой.
– Ага, – Мира нагло улыбнулась Соне в лицо. – После случившегося вы ожидали чего-то другого от демона?..
Разговор не шёл, вернее он отлично складывался у всех, кроме Сигизмунда, парню стало противно находиться рядом с «этими», для него сие было куда отвратительней увеселений знахаря с козой, зато выяснилось несколько вещей, только вот парню было плевать, ведь его шансы на возвращение той самой Миры оказались пустыми надеждами, растоптанными противоестественными связями. Какой смысл узнавать подробности из детства или о скорой свадьбе Мавис и Сандро, если Мира оказалась из «этих», и Мира ли это вообще? Святой Отец и Зентопия могли ошибиться и здесь, мало ли, может, демон сумел обмануть всех, на то он и демон, чтобы лгать и притворяться.
На радость Сигизмунда, вскоре демонессы ушли, остался лишь нахально улыбающийся Сандро, пожирающий пирожки с таким энтузиазмом, будто не ел несколько лет, чем снова раздражал парня, однако теперь причины были другими и крылись в вопросе «почему он, а не я?» Он о чём-то говорил с матерью, но Сигизмунд особо не слушал, ведь всё было кончено, радовало только одно – скоро демоны покинут город вместе с самодовольным подонком-волшебником, чья жизнь сложилась куда лучше.
– Ох, Сандро, ты как мой старший сыночек Ричард, он тоже любил пирожки с бобрятиной, – расплываясь улыбкой, она потрепала парня за щёки.
– Вкусно же! – жуя выпечку, сказал волшебник. – Шикарные пирожки, тётушка Соня!
– Вот и Ричард так говорил! – она улыбнулась ещё шире. – Ну что, как у тебя с Мирочкой и остальными? Уже надумали, сколько будет деток?
Сигизмунд задохнулся, такого поворота он не ожидал.
– Кольца я купил, – в руке парня появились, а затем исчезли золотые кольца. – Дети… думаю через пару лет после свадьбы, они ещё не перебесились. Сколько… не знаю, чем больше, тем лучше… мне бы хотелось не меньше двадцати.
– Ох, как жаль Ричарда сейчас нет, вы с ним точно бы подружились, он тоже очень любит деток, уже седьмого Сабриночке заделал.
– О-о-о, это он молодец, – волшебник показал большой палец. – Как же я завидую ему!
– П-подождите! – воскликнул Сигизмунд. – Так Мира… она не… не этих? – в душе рыцаря загорелась надежда, большая часть беседы была сразу же забыта, словно той никогда не существовало.
– Дурак ты, как отец твой, – мать пожурила парня грозным видом. – Смотреть внимательно надо было, как они все на Сандро глазели, а не в облаках плавать. Любят они его, как Сабриночка Ричарда.
– Но… но… три? – Сигизмунд не знал, что сказать, язык не находил слов. – Сразу?
– Я очень выносливый, – Сандро нахально оскалился, да так, что захотелось схватиться за меч, чтобы зарубить нахала на месте. – А ты?
Сигизмунд почувствовал, как загорелись щёки, ибо понял, о какой выносливости идёт речь.
– Я тоже, – злобно прошипел рыцарь Зентопии.
– Ага, – нахально сверкнув глазами, Сандро выключил парня из внимания, словно рыцарь был пустым местом, сосредоточившись на его матери. – Можно ещё пирожков?
– Конечно, мой хороший, конечно, ох, как жаль Ричард с Сабриночкой уехали в столицу.
Пока матушка старалась ради гостя, Сигизмунд понемногу зверел, рыцарю отрывалось всё больше понимания сколь нагл и вызывающ самозванный «герой» Фиора, посмевший потянуть руки к его Мире, скорее всего, не только руки, но и мерзкие губы, с которых не сходят сменяющие одну за другой дерзкие ухмылки, или… нет, его Мира не может быть порочной портовой девкой, вступившей в связь до свадьбы… не может.
Окончательно затерявшись в раздумьях, Сигизмунд не разбирал слов нового разговора матери и лживого подонка, а если к нему обращались, то отвечал неохотно и сухо, все мысли парня были поглощены словами отца Аврелия и образом девушки, которую ещё можно уберечь от коварного мудака Сандро, её ещё можно спасти от демонизма, вылечить от неправильных желаний, ведь будь ей противно, но она не стала бы изображать ту омерзительную сцену с другой девой… нет, не стала бы. Наверняка во всём виноват ублюдок Сандро, ведь раньше Мира всегда была доброй и послушной, это его влияние, точно его.