– Я не умею превращаться, – напомнила Люси о важной детали. – Это сложно. Пройти со своим лицом у меня не получится, Себастьян знает меня, мы встречались несколько раз, отец ведёт с ним бизнес.
– Не переживай, – горделивая ухмылка платиновой блондинки стала злобной, – я учла этот момент, – в руке волшебницы появилась склянка с тошнотно-мутной жижей.
Люси с тревогой посмотрела на жидкость и не своим голосом спросила:
– Что это за гадость? – девушка не скрыла отвращения. – Я не буду пить это!
– Будешь, если не хочешь оставить нас с Шарли в особняке стрёмного властного мужчины, – зная Мираджейн, Люси начала беспокоиться за герцога. – Если серьёзно, это зелье Чужой Личины, не совсем законное, немного забытое.
– Насколько незаконное? – обеспокоенно спросила Шарли. – Насколько нас могут посадить за нарушение магического законодательства?
– Не переживай, – Мира вновь стала самодовольной. – Всего-то от двадцати до пожизненного!
Волшебницы выпучили глаза.
– Я не хочу лишиться красоты в тюрьме! – возмутилась Люси. – Она не вечная!
– Меня арестуют, как соучастницу, – пискнула Венди. – Посадят в одну камеру с Мирой…
– Венди, говори, что тебя заставили, – настояла Шарли. – Тогда отделаешь выговором.
– Хе-хе-хе-хе, – Мираджейн злобно захохотала. – Это законы Драгна, в Фиоре их нет, про зелье специально забыли, а потом потёрли документы.
– Мира! – зазвучало всеобщее возмущение.
– Ха-ха-ха-ха! – хохоча, бывшая Штраусс схватилась за живот. – Как я понимаю Сандро! Ха-ха-ха-ха!
Подруги снова начали возмущаться, лишь сильнее раззадоривая во всех смыслах вызывающую волшебницу, потратив на всё это почти половину часа, за которые Мираджейн едва стояла на ногах от смеха. Когда напарница успокоилась, девушки смогли обсудить план, а после потратили ещё полчаса на уговоры Люси выпить сомнительно выглядящее и отвратительно пахнущее зелье, напомнившее Заклинательнице Звёздных Духов о побеге через канализацию, коя была не столь чиста, как подземелья Столичного Города Минстреля.
Взяв склянку с видом мученицы, Люси ещё раз взглянула на дурно пахнущую жижу, резко выдохнула, зажала нос и выпила всё в один присест, ожидая отвратно-тошнотворного вкуса, который оказался не так уж и плох, имея привкус трав и малины. Люси хотела высказать подруге за утаивание такой важной информации, но не успела, живот скрутило, по телу побежали волны холода и жара, а кожа внешне словно забурлила; в то же время Хартфилия не чувствовала боли, лишь небольшой дискомфорт. Спустя несколько секунд она стала немного выше ростом, волосы достигли колен, а объекты личной гордости в виде груди и ягодиц заметно ужались.
– И… и как? – спросила Люси, отметив перемены в голосе, ставшем более низким и грубым. – Я нормально выгляжу? – спросила она, начав ощупывать себя везде, куда могла дотянуться. – О не-е-ет…
– Поздравляю, – ехидно отозвалась Мираджейн. – Даже троечка с натяжкой.
– Я доска-а-а-а, – застонала Люси. – За что-о-о-о?!
– Хватит ныть, вечером эффект зелья закончится, в это время лучше сидеть дома.
Спустя несколько минут девушки отправились к воротам поместья Эверли, где их встретила возвращающаяся на работу горничная, давшая намёк, почему в объявлении было требование к внешности – горничной было под пятьдесят, но даже в рассвет молодости ту женщину нельзя было назвать хоть в какой-то мере красивой. Попросив подождать у ворот, горничная ушла в дом, пообещав позвать герцога, дабы он лично провёл отбор. Долго ждать не пришлось, спустя десять минут из поместья вышел невысокий мужчина в возрасте; со дня последней встречи Люси отметила появление большой лысины, модные в этом году длинные, тонкие усики и деловой костюм, пришедший на смену окончательно устаревшему камзолу. Сопровождало герцога четыре горничные, все как на подбор выглядели далеко не волшебницами или простыми, но красивыми женщинами, особенно выделялись две из них – худая и высокая, с кривым лицом и косой челюстью, и вторая, огромная, широкая и упитанная, с розовыми волосами.
Смерив девушек надменным взглядом, герцог покачал головой и сделал такое лицо, словно увидел нечто отвратительное: