— Мне кажется, вам известен ответ на этот вопрос, сэр, — сказал Вэнс. — Или, выдумаете, они поверят, что убийства совершаются, дабы скрыть содержимое каких-то бумаг, которым сотни лет? И даже если бы поверили, смогут ли они найти эти страницы раньше меня?
— Черт, Вэнс! — воскликнул старик. — Терпеть не могу, когда ты прав… особенно в таком случае. Ты же понимаешь, что можешь пострадать.
— Не думаю, что мне стоит об этом напоминать, — ответил Вэнс, дотрагиваясь пальцем до раны над левым глазом и вспоминая продырявленную сумку. — Но пострадать может и убийца Мартини, и я намерен добраться до него, кем бы он ни оказался. — Вэнс представил себе Кингзбери, сидящего за огромным столом в кабинете с окнами на Тихий океан. Наверняка старик рисует каракули на листе блокнота своим витиеватым почерком, кивая при этом: Да, Вэнс, ты прав. Но мне бы хотелось, чтобы все было не так.
— Понимаю, — сказал Кингзбери. — Я согласен. Но я хочу, чтобы ты принял мою помощь. Заместитель начальника итальянской разведки — мой старый друг. Я ему позвоню. Я хочу, чтобы ты воспользовался всем, что тебе предложат. Это ясно?
Поздно вечером Вэнс купил полбутылки «Бароло» и доехал на такси до «Хилтона». Завтра он съездит в пансион и заберет вещи. Он сидел в номере с выключенным светом и пил вино, наблюдая за движением на улице. Наконец откинул простыни и забрался в постель.
Ночь прошла неспокойно. До самого рассвета ему снился один и тот же кошмар: он снова в церкви Санта Мария делла Грация, перед дулом пистолета. В последний раз священник ужасающе улыбнулся и несколько раз нажал на курок. Вэнс проснулся от того, что пули вонзались в тело.
Глава 8
Воскресенье, 6 августа
Яркое средиземноморское солнце безжалостно опаляло крыши миланских домов и головы горожан. Забрав всю лишнюю влагу, оно превратило жару — впору горшки обжигать — в пытку горячим паром. Даже кондиционеры, охлаждавшие конференц-зал, с тихим гулом выпуская прохладный воздух, перегревались — условия работы превышали их возможности.
Ругаясь про себя, Сюзанна Сторм промокала лицо салфетками, не давая поту собраться в капли и испортить искусный макияж. Директор конференции по да Винчи стоически восседал перед трибуной в застегнутом на все пуговицы костюме. Однако остальные участники сняли пиджаки и галстуки и закатали рукава.
Мне бы в сухую жару Флоренции — или Лос-Анджелеса… К такому я всегда готова, думала Сюзанна. Она в тысячный раз поерзала на стуле и разгладила складки на юбке. «Haute Culture» зря потратил деньги и время, послав ее освещать эту конференцию. Глупо и скучно, думала Сюзанна. Можно ли погибнуть от смертельной тоски? Люди на этой конференции — скучнее тех напыщенных лизоблюдов, которых ей приходилось развлекать по просьбе отца, когда тот служил во Франции послом.
Сюзанна подавила зевок и промокнула капельку пота, что ползла сзади по шее. Надо было поднять сегодня волосы наверх. Но прохладное утро не обещало такого жаркого дня.
Она отвела руку назад и собрала блестящие каштановые волосы, на миг приподняла их, затем отпустила, встряхнув головой, чтобы волосы снова легли красиво. Посмотрела на запястье, на свои «Пьяже»: почти 3: 30. Еще один выступающий, потом коктейль. Что бы она только ни отдала сейчас за охлажденный мартини.
Оглянувшись, Сюзанна заметила, что не одна она засыпает от монотонного голоса бубнящего оратора. Она опустила взгляд на программку. По крайней мере, следующий выступающий излишней беззубостью не страдает. Если уж на то пошло, подумала журналистка, он даже чересчур интересен, чересчур колоритен, и уж точно не достаточно кроток, чтобы можно было всерьез воспринимать его как знатока да Винчи.
Черт, сказала себе Сюзанна с упреком. Вот опять.
И мысленно вернулась к событиям прошлого месяца. Она смотрела вечерний выпуск новостей и увидела эпизод с пресс-конференции, на которой Харрисон Кингзбери объявил, что Эриксон обнаружил подделку в только что купленном Кодексе. Тот фрагмент ее, где она подвергала сомнению заключение Эриксона. Сюзанна казалась похожей на ведьму. Она что, и вправду такая? Это действительно она? Журналистка задумалась над тем, как она разговаривает с людьми и берет интервью, и снова подумала о Вэнсе Эриксоне.
Нет, решила Сюзанна, с другими людьми она разговаривает не так сурово. За последние два года, что она писала для «Haute Culture», она то и дело с ним сталкивалась. Мир искусства невелик и тесен, одни и те же люди постоянно пересекались друг с другом. Так же, как люди из «Лиги плюща»[9] и других привилегированных университетов Восточного побережья. Впервые она увидела Вэнса Эриксона на вечере встречи выпускников в Скидморе, когда сама училась на первом курсе. Эриксон только что поступил в аспирантуру МТИ и сильно понравился всем ее друзьям — тем, что не походил на книжного червя, как остальные студенты оттуда. Его спутница на том вечере, выпускница Скидмора, щеголяла им, как драгоценным камнем, — им, с его сомнительной игорной славой.