По плану конференции доклад Мартини шел последним, и после него должен был состояться прием с коктейлями. К тому времени, когда Вэнс закончил беседовать с желающими поздравить его и вышел из конференц-зала в сад, где проходила вечеринка, было уже почти шесть. К его ужасу, Сюзанна Сторм первая пробралась к нему через толпу, чтобы поздороваться. Вэнс напрягся. Она подошла в тот момент, когда он брал у бармена бокал.
— Вы их действительно поразили, — мягко сказала журналистка.
— Надеюсь, по этому поводу вы поставили еще одну черную галочку напротив моего имени, — ответил Вэнс. Он смотрел на нее поверх ободка бокала с холодным белым вином и выжидал. В ее зеленых глазах промелькнуло раздражение.
— Только если вы для этого постараетесь, — ровно проговорила Сюзанна. — Вообще-то я подошла сделать вам комплимент.
— Комплимент? От вас? — Эриксон скептически покачал головой. — Два года вы… — Тут он остановился, внезапно осознав, что ведет себя она сегодня как-то необычно.
— Продолжайте, — настаивала она, — вы начали что-то говорить.
Он внимательно посмотрел на нее. Эта женщина хочет его завлечь? Скромничает, пытается вызвать доверие, чтобы потом выбить почву из-под ног?
— Я хотел сказать… — Вэнс сделал паузу, стараясь побороть волнение и желание задеть ее, — что, судя по нашему общению в последние два года, от вас я комплимента совершенно не ожидал.
— Ну… да. — Сюзанна взглянула на Эриксона. Ей хотелось извиниться, но не получалось. Ничего еще не подтверждало, что она ошиблась. И все же…
— Ну? — спросил он, чтобы прервать молчание.
— Ну… — Женщина подыскивала слова, пытаясь сделать беседу несколько дружелюбнее, но в то же время не показать, что сдалась. — У нашего журнала есть определенные требования, и…
— Я им не соответствую — вы это хотите сказать? Это вы повторяете при каждой встрече, пишете в каждой статье, которая касается меня. Я это все знаю, — выпалил Вэнс, — так что не обязательно повторять еще раз. — Он смотрел на Сюзанну волком. Этот неприятный разговор давно должен был состояться, и Эриксон был рад, что это случилось сейчас. Сначала пусть выскажет все свои замечания, а уж потом… Тогда, черт возьми, он будет иметь право нанести пару ответных ударов, чтобы защититься.
Они пристально смотрели друг на друга.
— Вы не принесете мне чего-нибудь выпить? — вежливо спросила она, сдерживая нрав, пытаясь сказать что-нибудь нейтральное и выиграть время, чтобы собраться.
— Думаю, вы и сами прекрасно с этим справитесь, мисс Сторм, — ответил Вэнс и повернулся к куратору музея Антверпена, которого заметил чуть поодаль: тот, очевидно, хотел поговорить с Вэнсом.
— Magnifique,[14] — воскликнул куратор, схватив Вэнса за руку. — Мы глубоко сожалеем о том, что профессора Мартини больше нет с нами, но мы поистине благодарны вам за то, что вы продолжаете его дело. Правда, Ян? — спросил он у молодого человека, стоявшего рядом.
Глаза Сюзанны кровожадно пылали, когда она неслась от них прочь — заказывать мартини. Она заняла место у столика с канапе и с мыслями о мести принялась за напиток, рассматривая Вэнса в кругу почитателей. Быстро выпив коктейль, она заказала еще один, потом медленно подошла к группе, окружавшей Вэнса. Люди уходили, а Сюзанна постепенно пододвигалась ближе.
Вэнс старался не замечать ее, не встречаться с ней взглядом и все время поворачивался, чтобы не пришлось снова с ней разговаривать.
— Мистер Эриксон, — громко сказала Сюзанна. Все, кто стоял рядом, обернулись к ней, затем снова посмотрели на Вэнса. — Можно отвлечь вас на пару минут?
Эриксон уже открыл рот, но заметил, что все на него смотрят. Он промолчал и последовал за ней в уединенный угол.
— Это еще какого черта? — раздраженно выпалил он. — Разве вы еще недостаточно постарались, чтобы испортить мою жизнь и репутацию? Зачем вы…
— Черт возьми, дайте же мне сказать, — резко ответила женщина. — Если вы будете настолько добры и заткнетесь хоть на минуту, вы поймете, что я пытаюсь заключить какое-никакое перемирие.
— Перемирие? — нахмурился Вэнс. — Это вы на меня вечно нападаете, не я.
Сюзанна сглотнула.
— Вы правы, — сказала она.
Вэнсу словно дали пощечину — он был совершенно растерян и ничего не понимал.
— Я прав? — неуверенно произнес он. — Вы сказали, что я прав? Я хорошо расслышал?
Она кивнула.
— В том, что касается перемирия, — сказала она. — Только его.
Вэнс наклонил голову и поджал губы, размышляя. Еще несколько секунд он наклонял голову то в одну сторону, то в другую — и все не мог поверить.