Распутство этой женщины породило множество легенд об ее неугомонных сексуальных похождениях. Последним частным владельцем была русская императрица Александра Федоровна, мать царя Александра II.[34]
В 1873 году из виллы сделали грандиозный роскошный отель — он до сих пор остался одним из последних на озере мест, сохранивших утонченную атмосферу королевского великолепия, хотя и цены тоже были королевские.
— Как вы, черт возьми, добьетесь того, чтобы меня впустили? — спросил Вэнс. Они прошли мимо лужаек для гольфа через прекрасный коридор из деревьев, где освещение было продумано так, чтобы человек чувствовал себя в уединении. — На мою одежду непременно обратят внимание. — Приключения дня оставили свой отпечаток: белую рубашку Вэнса покрывали мелкие брызги крови. Полувоенные штаны цвета хаки порвались на колене, когда он поскользнулся. — Вы-то пройдете, вы же постоялец, к тому же ваша одежда не слишком пострадала. Похоже, я взял весь огонь на себя.
Сюзанна хмыкнула, велела ему не беспокоиться, и рассказала, что она придумала.
Через двадцать минут Вэнс спустился в номер Сюзанны с металлической пожарной лестницы. Пока она закрывала за ним окна и задергивала шторы, Вэнс отряхнулся.
То была изысканная комната в английском стиле: мебель темного дерева, мягкие кресла с кожаной обивкой, тяжелые шелка, атлас, парча и толстый ковер, в котором легко могли бы утонуть маленькие собачки или дети. Рисунок на обоях под панелями на стене был строгим, сами стены цвета миндаля украшены декоративной лепниной в тон.
Большую часть комнаты занимала огромная кровать; еще были диванчик и два кресла, расставленные вокруг торшера, украшенного ангелочками. Напротив кровати висела репродукция Мане, над диваном — Писсарро.[35] Вэнс в изумлении оглядывал всю эту роскошь. Затем посмотрел на Сюзанну — женщина по-прежнему стояла лицом к задернутым шторам — и услышал сдавленный всхлип; потом она закрыла лицо руками и ссутулилась.
— Черт, — сердито сказала она сквозь слезы. — Со мной всегда так. Пока все брызжет и пенится, я чувствую себя нормально, а вот когда затихает, я… я…
Сюзанна повернулась и подняла взгляд на Вэнса: по лицу ее текли слезы. Он машинально обнял ее. Она прижалась лицом к его груди и разрыдалась.
Вэнс гладил Сюзанну по волосам, стараясь успокоить ее и понимая, что ей надо выплакаться. Он встречал таких людей.
В трудной ситуации они — как закаленная сталь: четко мыслят, быстро действуют, принимают верные решения; хорошо, если рядом такой человек, когда жизнь в опасности. Но стоит давлению спасть, они раскисают.
Сюзанна шмыгнула носом и посмотрела на Вэнса. Глаза у нее покраснели, губы дрожали, но она старалась сдерживаться.
— Вы, наверное, думаете, что я глупая женщина, — сказала она и прикусила губу.
— Нет, — твердо и нежно ответил Вэнс. — Я не считаю вас глупой. Это вполне нормально.
Внутри у него росло незнакомое чувство. Рядом с ним человек, которому он нужен, пусть лишь на несколько минут. От этого ему стало тепло, он понял, что полезен, — такого он не чувствовал уже много месяцев. Эриксон радовался, что все еще способен на чувства. И в то же время эта женщина, которую он держит в объятиях, вполне может позаботиться о нем. Вэнс вспомнил, что они пережили за день, сколько раз его могли убить, если бы не ее смелость и рассудительность. Такого у него никогда не было: человека, который позаботился бы о нем. С Пэтти точно так не было. Сюзанна обняла его за талию, он крепко прижал ее к себе. Она всхлипывала все реже.
Ну вот, подумал Вэнс, мы выжили вдвоем, вместе обманули смерть, мы обязаны жизнью нашему общему опыту, который ни один из нас не забудет. Сюзанна подняла глаза, ее лицо было всего в нескольких дюймах от лица Вэнса; он смотрел на нее.
Сюзанна закрыла глаза. Чувство, подумала она, у него во взгляде слишком много чувства, так много… любви. Мгновение спустя она почувствовала касание его губ.
Она льнула к нему, а он сильно прижимал ее к себе, обнимал так крепко, что ей стало трудно дышать. Она раскрыла губы. Потом вспыхнул огонь, который поглотил их. Сюзанна подвела Вэнса к кровати и притянула к себе.
Ее руки искали, изучали, ласкали, а он целовал ее в шею, в губы. Когда он поцеловал Сюзанну в чувствительную ямочку на шее, она застонала, и Вэнс, целуя кожу, добрался до груди. Как и случается, постепенные перемены проявили себя яркой вспышкой, и внезапно все стало ясно.