Сентьон Кельн улыбнулся, по телу прошлась волна мурашек. Он коснулся плеч невесомо, и я едва не застонала от удовольствия, раскрыв губы. А после застыла в панике, закованной в цепкие обручи навязанной любви.
Нужно прекращать это. Немедленно!
Но тут я вспомнила.
- О, постойте! – уложила на крепкую грудь ладони. – Вы говорили, вам нравятся смелые и решительные. – Не в силах сдержать порыв, чуть провела пальцами по тонкой ткани, тихо млея. – Я недостаточно решительна?
На лице вампира показалась лукавая улыбка.
- Что, если так?
Провокация привела в восторг. Внутри всё затрепетало.
- Тогда…, - я опустила взгляд на белоснежную рубашку, - за последствия не отвечаю.
Не сдерживаясь больше, вцепилась в края рубашки и дёрнула их в стороны. Треск, полетевшие пуговки, оголённая грудь и мои пальцы на тёплой коже.
- Ах…, - выдохнула глухо, ощущая, как желания, одно откровеннее другого, раскрепощают тело, управляют им, не считаясь с разумом.
Нет! Так не должно быть! Только не с ним!
Сжала пальцы в кулаки, рвано втянула воздух и подняла глаза, намереваясь сердито напомнить себе с кем имею дело, но взгляд остановился на изогнутых в искушающей улыбке губах. Тело задрожало, остатки разумных доводов разлетелись прочь от нахлынувшего желания впиться в мягкую плоть, испробовать её в самых жарких поцелуях и почувствовать власть мужских губ на своих губах. И я не сумела сдержаться. Я накинулась на вампира, будто погибла бы от удержания с мига на миг.
Сентьон Кельн не торопился отвечать. Я же отдалась воле тела и чувств, подключая все знания, увлекая, как умела, и сгорая от жажды. Я продолжала, не в силах остановиться и задуматься. Мне хотелось чувствовать его, касаться, быть ближе, ощущать ярче. Тело плавилось от нестерпимого желания, и когда Сентьон обхватил губами мои, затрепетала в восторге. Выгнулась навстречу с тягучим стоном.
Не в силах отречься от поглощающих чувств любви, отдалась им без остатка. Губы жениха ласкали мои уверенно, сдержанно, а сильные руки скользили по спине, вынуждая тянуться навстречу крепкому телу, заставляя желать большего. И его ладони, будто отзываясь на призыв, спустились ниже, остановились на ягодицах, сжимая, и пустились по телу вновь, обжигая сквозь ткань. Задыхаясь от ощущений, запустила пальцы в стянутые на затылке волосы и сжала их, когда поцелуи вампира дорожкой потянулись вниз, лаская тонкую кожу губами и языком.
- Ах!
Шеи коснулись клыки, тут же сменяясь языком, и я задрожала от волнующих мыслей.
Он желает испробовать меня?
Воображение затмило разум. Краткий испуг сгинул под иступлённым желанием узнать, ощутить, каков укус вампира. Ужасен до обжигающей боли или восхитительней дурмана? Что из этого откроет для меня жених?
Кончик влажного языка прошелся вдоль артерии, пуская рой мурашек по телу. Я судорожно вдохнула, притягивая ближе за голову и вцепляясь второй рукой в крепкие плечи вампира.
Жгучее желание овладело мной. До безумия я возжелала ощутить остроту клыков жениха на беззащитной коже, почувствовать яд вампира, что отбирает волю и плавит тело.
Я откинула голову, открывая шею и поднимая затуманенный взор в звездное небо.
Укуси, ну же!
Клыки вампира прочертили на коже дорожки, сердце заколотилось в ушах и пульсацией разнеслось в каждом уголочке тела. Под мягким давлением языка я почувствовала, как трепещет жилка, наполненная горячей кровью.
- Прошу, - пробормотала в дурмане чувств, и собственный голос, молящий о недопустимом, вдруг окатил наваждение ушатом ледяной воды.
Я вздрогнула и резко оттолкнулась, закрывая шею ладонью и упираясь спиной в ствол дерева. Широко распахнутыми глазами уставилась на вампира. Сияющие янтарные глаза, словно чарующий сон, призывали затеряться в нём на веки вечные. Мягкие губы, испробованные мной, раскрывались в искушающей улыбке, приглашая коснуться из своими губами вновь, провести по ним влажным языком, дотронуться до остроты клыков, что выглядывают из-под них, словно жемчужины.