Отец Кверон являлся одним из постоянных Целителей при убежище, если не считать Тиега. Гибкий, точно стальной прут, и целеустремленный, последние годы он вновь стал заплетать поседевшие волосы в гавриилитскую косу, ибо к этому ордену принадлежал изначально, прежде чем создать общество служителей святого Камбера, а затем сделаться последователем проповедника Ревана. Священником и Целителем он оставался всегда, и в сердце своем пребывал гавриилитом, хотя сейчас носил серую рясу слуг Камбера под зеленой целительской накидкой, предпочитая ее белому гавриилитскому одеянию. Впрочем, вне этих стен и та, и другая ряса означала бы для него смертный приговор.
Кроме того, в комнате находились Ансель и Джесс. Обоим сейчас было под тридцать. Ансель очень напоминал своего дядюшку в том же возрасте. Как и у Джорема, у него были светлые глаза, но волосы более золотистого оттенка, к тому же выгоревшие на солнце почти до белизны. Он стригся очень коротко и носил простые кожаные доспехи, залатанные в нескольких местах. Его домотканая рубаха явно нуждалась в стирке.
Джесс был пониже ростом и поплотнее, чем Ансель, но одевался точно так же, только волосы отпускал длиннее, и завязывал их на затылке в хвост. Воины сейчас сняли мечи и положили их на другом конце комнаты на низенький столик. Клинки эти казались на первый взгляд совершенно непримечательными и не привлекали внимания в своих потрепанных ножнах, однако сделаны были они из лучшей р'кассанской стали. Оба молодых человека последние шесть лет были заняты тем, что собирали информацию и готовили нужных людей, которые рано или поздно помогут им совершить переворот в Ремуте и добиться полного освобождения династии Халдейнов из-под ига советников.
Выслушав доклад Райсиль, Ансель нахмурился и подошел к концу стола, перечитывая один из списков, которые он принес Джорему, а затем вопросительно покосился на дядю. Джесс безмолвно вертел карту в мозолистых, обгоревших на солнце руках, и в золотисто-карих глазах его мелькала тревога.
— Не могу понять, почему они позволили королю направиться в Истмарк, — заметил Джесс наконец. — До сих пор они даже на прогулку не выпускали его из города, не говоря уж о военной кампании. Это слишком опасно, и мы даже не берем в расчет физическую угрозу. Что если он попытается закусить удила и потребовать для себя свободы перед сторонними свидетелями?
— Может, они и не хотят, чтобы он возвращался, — возразил Ансель. — В конце концов, на подходе еще один наследник. Почему бы им не подстроить королю гибель в бою, точно так же, как якобы умер его брат. Возможно, им даже удалось бы придумать способ обвинить во всем нас.
— Как ты не понимаешь, не имеет никакого значения, почему они отпускают его! — воскликнула Райсиль, обеими ладонями упираясь в столешницу. — Самое главное, это то, что он уезжает… И он будет в большой опасности. Нам необходимо что-то предпринять.
— Досадно, что все произошло столь внезапно, — заметил Ниеллан негромко и потянулся за картой Истмарка. — Но каковы бы ни были замыслы сановников, нам необходимо иметь на севере своего человека. Если повезет, возможно, мы сумеем помешать Мареку использовать какое-нибудь подлое колдовство.
Отодвинув от себя стопку бумаг, Ансель откинулся в кресле.
— Боюсь, этого будет недостаточно, — пробормотал он. — Дядя Джорем, каково будет твое мнение?
Джорем со вздохом отбросил разодранное перо, которое методично доламывал, пока остальные спорили. Он тщательно старался не встречаться взглядом с Квероном.
— Все это делает наш изначальный замысел невозможным, — заметил он. — Однако мы не в состоянии сместить все намеченные действия на целых шесть месяцев. Это попросту невозможно.
— Все целиком, конечно, нет, — промолвила Райсиль.
Все до единого, за исключением Тиега, в изумлении повернулись к девушке.
— Надеюсь, что я ослышался, и ты говоришь совсем не о том, о чем я подумал, — пробормотал Кверон.
Стиснув зубы, Райсиль приготовилась к долгому спору.
— У нас остается один-единственный выход, если мы все еще хотим, чтобы король через полгода оставался в живых… — она заставила себя говорить спокойно. — Мы должны пробудить в нем магические способности не позднее, чем сегодня же ночью.
Закрыв глаза, Джорем глубоко вздохнул. Кверон молча тряс головой. Ансель с Джессом встревоженно переглянулись. Ниеллан наблюдал за ними молча и лишь нервно крутил на пальце епископский перстень, выдавая овладевшее им волнение.