— Но заметь, оно появляется далеко не у всех. Кто-то не хочет быть чем-то большим, чем страшилкой для скота. А кому-то просто хочется скрасить скуку: ведь поэтому мы как-то общаемся и даже обращаем приглянувшихся нам людей в себе подобных. Разве нет?
— Пожалуй да, — хмыкнула Мария. — А если подумать, то мы веками возились друг с другом просто от скуки. От этой самой нехватки эмоций.
— Твои мысли весьма любопытны. Впрочем, как и всегда.
— Да уж, — улыбнулась Мария. — Подумать только, что могло бы быть, если бы у нас были эмоции в классическом понимании.
— Может быть, тогда было бы ещё веселее?
— Да уж, — хмыкнула Мария.
В голове у неё пронеслись тысячу мыслей за раз. И всё-таки…
Воспоминания об отце, которые периодически заставали её. И крики того вампира во Флоренции: «Ты проклята, как и я, мы все прокляты!» И её ярое желание заботится и опекать своих «детей». И то, что можно было назвать привязанностью к некоторым вампирам. И Кэти. И пилоты на той базе. И Христина. И слова, сказанные Карлом: «Я хочу быть вместе с тобой».
Странно…
И всё-таки Мария решилась задать «брату» начавший беспокоить её вопрос.
— Скажи, Ферид, мы ведь проводим время вместе просто чтобы скрасть скуку?
— Ну да, — пожал плечами аристократ. — Так делают все вампиры.
«Семья поневоле» — это то, чем они являются. Но ведь на самом деле их даже друзьями нельзя было назвать. Или же можно? Что бы почувствовал один из них, если бы второй вдруг умер?
— А если бы у нас были эмоции, то, как ты думаешь… мы бы смогли стать чем-то большим?
Ферид слега откинул голову назад и, прикрыв глаза, хмыкнул, а после посмотрел прямо на неё и без капли сочувствия произнёс:
— О, если бы у меня были эмоции, то я бы тебя ненавидел.
А какая ей, собственно, разница? Это прекрасное слово «если»… У вампиров не должно быть эмоций. Но если бы вселенная вдруг забыла о таком явлении как анатомия и поместила бы ей в грудь вместо сердца стеклянный шарик, то Мария была бы практически полностью уверенна, что слышит, как он разбивается вдребезги.
— Почему? — как-то жалобно, чего даже сама от себя не ожидала, спросила она.
— Почему? Ох, дай-ка подумать… А какое у меня ещё должно быть отношение к марионетке этой сволочи?
И хватит смотреть на меня выпученными глазами, словно ты не понимаешь, о ком идёт речь! Ты все эти годы бегала за Стаффордом как послушная собачонка с высунутым языком, готовая прийти по первому его зову! Не подумай, мне нет никакого дела до того, что ты шпионила за Советом для него.
Мне-то хватило мозгов не озвучивать свои планы и не посвящать тебя в них. Держать тебя на расстоянии вытянутой руки — самое разумное, что я мог сделать в сложившихся обстоятельствах.
Поначалу я не понимал, зачем ему понадобилось спихивать тебя на нас с Кроули: из тебя же получился бы такой верный соратник! Но ты так и не смогла похоронить ту самую маленькую девочку, которую он вынудил стать таким же монстром. Такая головная боль Сайто ему была ни к чему. Тот же Карл, пускай он и не блещет исключительными талантами, является куда лучшим исполнителем. Но в чём Риг был уверен на все сто процентов, так это в твоей бесконечной преданности его персоне, поэтому он и не боялся, что мы как-то повлияем на тебя. Надо отдать этой сволочи должное: он просчитал всё до мельчайших деталей…
— Почему ты так говоришь об отце?! — вырвалось у Марии. — Не смей, не смей поливать его грязью, слышишь? Отец спас меня и не дам никому говорить подобное о нём!
— Разве ты ещё не поняла, Мария? — Ферид улыбнулся. И от этой улыбки, чёрт возьми, кровь, которая и без этого медленно текла по жилам, окончательно в них застыла. — Отец может быть только один. И твоего отца убил Второй основатель. Да, да, Мария, так всё и было. Для начала он сделал так, что в твоей деревне резко стал дохнуть скот, и я сейчас не о людишках говорю. Потом он познакомился с твоим отцом и немножко поговорив с тобой окончательно решил забрать тебя. Он отлично умел убеждать. И он смог убедить пастора твоей деревни устроить против твоей семьи настоящий крестовый поход! Когда ты убежала в лес, он нашёл тебя и спас от людей, которых сам же на тебя и натравил, после чего дал своей крови. Скажи, неужели тебе ни разу за все четыреста лет не приходил в голову вопрос: почему все теряют сознание, когда мы даём им свою кровь, а ты сразу вскочила и побежала спасть отца? Когда ты отключилась, Сайто вернулся в деревню и лично наблюдал казнь Славомира. После чего он взял у него немного крови…
— Нет…
— И влил её тебе в рот, чтобы ты быстрее очухалась. Чтобы пастор не взболтнул лишнего, он сам его убил, пока ты расправлялась над остальными жителями деревни.
Так всё и было.
Скажешь, откуда я всё это знаю? Риг сам мне об этом поведал. В тот самый день, когда познакомил нас.
Честно, до сих не понимаю, зачем он всё это мне рассказал. Ведь он прекрасно знал правду о об обращении Кроули, и о происхождении Эрика и Адель, и даже приблизительно догадывался об истинных намерениях Цепеш, чего даже мне не удалась узнать. И почему-то не сдал нас всех Совету Основателей, а предпочёл повысить ставки, свалив нам на голову тебя.
— Так ты всё это знал с самого начала? — словно не веря собственным ушам, спросила Мария.
Вампир кивнул.
— И ты всё это время молчал и …
— … ничего тебе не говорил! — продолжил за неё Ферид. — И чего ради мне было это делать? Ты прекрасно себя чувствовала в плену собственных иллюзий об идеальном заботливом отце и его послушной дочери! Ты отказывалась открывать глаза на очевидные вещи и хоть немножечко подумать. Ты проявила просто фантастическую глупость для такой умной женщины!
В конце концов, что бы ты делала с этой информацией? Бросилась бы сломя голову мстить за отца? Ты бы умерла ещё до того, как поняла, как именно он тебя убил!
Ты слаба, Мария. Ты не способна на большую игру.
Риг Стаффорд прекрасно это видел. В тебе он не ошибся. Прекрасная, гениальная и послушная марионетка в его умелых руках. Он не ошибся снова.
Прости, что развеял иллюзию, в которой ты жила столько веков. Поздновато, конечно, но добро пожаловать в реальный мир.
Мария больше не могла это слушать. В ней сейчас боролись два желания: сжаться в комочек прямо здесь на лавочке и, закрыв глаза и уши больше ничего не видеть и не слышать, или же броситься прочь куда глаза глядят. Она остановила выбор на последнем. Вскочив с лавочки Мария направилась по тропинке прямо к поросшей травой лестнице: оттуда можно спуститься на самую окраину парка, которая переходи в безлюдную местность. Именно туда она хотела убежать, скрыться подальше ото всех и остаться наедине с сокрушительной правдой.
— Ну и куда ты собралась?
Ответа не последовало.
— Ох, кажется я перегнул палку. Видимо, такой нещадный поток правды следовало преподнести более мягко. Прости, — последнюю фразу он протянул игривым тоном, так, словно ничего не произошло.
Прямо возле лестницы, Ферид наконец-то настиг Марию. Он потянулся к ней, намереваясь остановить, но вампирша резко развернулась:
— Не трогай меня!
Она дала ему звонкую пощёчину и оттолкнула от себя, но, потеряв равновесие, не удержалась и сама полетела кубарем вниз по лестнице. Кажется, она немножко приложилась головой. В ушах звенело, а перед глазами всё плыло, но Мария всё-таки нашла в себе силы подняться на ватных ногах и выпрямиться.
— Мария.
— Не приближайся ко мне.
Даже не смотря в его сторону, она развернулась и направилась дальше. Туда, где, как она думала, не было ни души.