Акито принюхался и посмотрел на север.
– Что там? – Хотэку не видел, куда тот смотрит, но встревоженная морда заставляла усомниться в предстоящей победе.
– Люди. Идут из дворца и города.
– Много?
– Достаточно, чтобы взять нас числом.
Хотэку застонал. Ну конечно, их услышали, подняли тревогу и собрали дворцовую охрану. Сколько могли в такой короткий срок, но всё же собрали. А победа была так близка…
– Что с Киоко-хэика? Нельзя, чтобы она умерла.
– С ней рядом наши, она не пострадает. А ты полезай-ка на спину, – Акито припал на передние лапы и мордой помог Хотэку забраться на него. – Нужно отступать.
– Киоко, – Норико обеспокоенно смотрела на север. Земля дрожала под копытами, большинство зверей уже убежали прочь. – Киоко, нам надо бежать.
Она не двигалась, только плакала над Иоши и зажимала горло мертвеца.
– Киоко, прошу… – у Норико не было сил превращаться, не было сил уже ни на что. Она даже не была уверена, что сама сумеет бежать. Или хотя бы ползти в сторону Ши. – Тебе надо спасаться.
Киоко её не слышала.
– Оставь, – тихо сказала волчица. – Сейчас она за тобой не пойдёт.
– Как я её оставлю? Они её убьют!
– Императрицу не убьют, а вот тебя – точно.
Волчица раскрыла пасть шире, подхватила Норико поперёк живота и помчалась в сторону леса. Бакэнэко хотела было вырваться, но, едва шевельнувшись, поняла, что с острыми клыками ей сейчас точно не справиться.
– Я вернусь за тобой, Киоко, – прошептала она и позволила себе провалиться в небытие.
Смерть знаменует
Киоко сидела на полу. Перед ней лежал развёрнутый свиток – подарок Акихиро-сэнсэя. Сочинения Нисимуры Сиавасэ, писателя из западных земель. Свиток содержал несколько рассказов с переиначенными легендами и стихи танка, которые совершенно не имели смысла.
Она снова пробежала глазами по строкам:
Три танка в едином стихе. Хотя Киоко всю жизнь училась читать между строк, эти загадки она разгадать не могла.
– Госпожа, – в покои вошла Кая и прикрыла за собой дверь. – Госпожа, сёгун просит вас прийти в Светлый павильон после обеда.
Киоко вздохнула.
– Что ему от меня нужно?
– Он не сообщил.
Конечно, не сообщил. Киоко здесь больше не госпожа – пленница собственного титула и дома. Наверняка ему нужно, чтобы она своей рукой подписала новые указы, которые сделают жизнь ёкаев в империи ещё более невыносимой.
Хуже того, что сёгун выжил, было то, что он не убил её. В этом случае, возможно, власть наследовал бы кто-то из побочной ветви. Вряд ли по сильному желанию, но на это можно было надеяться, а такой итог Мэзэхиро не устраивал. Именно поэтому он обставил всё так, словно на отряд напали ёкаи. Искусно использовал эту полуправду, чтобы их боялись и ненавидели ещё больше. И в смерти Иоши он обвинил ёкаев, словно на его руках не было крови собственного сына.
Жаль, что он её не убил. Киоко была бы не против покончить с этой жизнью. Её семьи больше нет – ни родителей, ни брата, ни мужа. Её друзья сбежали в лес… Во всяком случае, хотя бы они теперь свободны. Настолько, насколько такие, как они, могут быть свободны в Шинджу.
– Я приду, – тихо сказала Киоко.
– Я вернусь за вами через два коку, чтобы сопроводить на обед, – Кая поклонилась и вышла.
Сначала служанка оставалась в комнате как можно дольше, чтобы не оставлять Киоко одну, но время шло, а её состояние не менялось. В конце концов Кае пришлось вернуться и к другим обязанностям, но Киоко не почувствовала разницы. Ей было всё равно, есть рядом кто-то или нет. Она больше ничего не чувствовала, ничего не желала. Только перечитывала стихи и рассказы, подаренные учителем, и пыталась найти в них какой-то смысл, какую-то подсказку, которая помогла бы ей найти в себе силы и почувствовать, что жизнь ещё не кончена.
Она знала, что те три танка – пророчество. Она даже сумела – или думала, что сумела, – понять несколько строк.