— Ещё один гость? — уточнил купец. — Много же здесь гостей. А на вид — захолустье захолустьем.
Мои подозрения подтверждались, и я потопал на юг деревни. Мерри встретил меня взволнованным криком.
— Временная петля! — но после выкрика, он неожиданно перешел на страшный шёпот, словно бы чего-то опасаясь и вместе с этим активно жестикулировал. — Господин, вы, конечно, сказали не высовываться, но мы прошлись немного. Совсем немного, честное слово! И это же очевидно! Я читал о таком в книгах! Я читал! Временная петля закрывает человека в бесконечном цикле, который он вынужден проживать снова и снова. И они все во временной петле!
Дзен согласно кивнул.
— Едва ли это временная петля, — возразил я.
— Но я читал! — обиделся Мерри.
— Это что-то другое, — продолжил я, не обращая на него внимания. — Они не помнят ничего из прошлого, и время не откатывается назад. Временная петля затронула бы и нас, но мы не повторяем одни и те же действия, как болванчики. Их будто… вырезали. Как фрагмент личности в определённый момент времени. Вырезали и вставили в качестве ширмы. Но это очень хлипкая ширма, а это значит…
— Нам недолго осталось, — проскрипел Дзен. — Скоро из нас сделают таких же безмозглых марионеток.
— Верно…
По спине пробежали мурашки, меня пробрало до костей. В голове взвыли сирены, замигали красные предупреждающие огни. Я не видел, но чувствовал, что сзади приближается нечто смертельно опасное, и развернулся на одних инстинктах, на ходу освободил цепи и ударил ими перед собою. Голова матушки Гусыни взорвалась как арбуз. Ну что, сучка, понравилось? Маньячка старая. Я ликовал, хотя изнутри меня грыз червячок сомнения — слишком уж лёгкая победа.
…
…
…
— Нам недолго осталось, — проскрипел Дзен. — Скоро из нас сделают таких же безмозглых марионеток.
— Верно…
Ветер затих, птички замолкли, словно природа догадывалась, что вот-вот здесь развернётся кровавая бойня. Я огляделся, не понимая, откуда ждать удар. Тишина и спокойствие. Странно. Мне показалось, что скрипнула дверь, но она была плотно прикрыта. Да что за ерунда.
— Ладно, давайте сперва поедим. Может, пока челюсти будут жевать, на ум придёт хорошая идея, — я потопал к домику, потянул за ручку и бросился на пол. Чуть-чуть бы позже — и топор вонзился бы прямо в лоб, а так — лишь слегка обрил висок. Я перевернулся на спину и осмотрел притолоку. Кто-то на ней соорудил ловушку: прикрепил топор так, что обух держался за притолоку, а лезвие летело вниз, прямо в лицо входящему человеку.
— Вы уходили из дома? — сквозь зубы процедил я и поднялся, но от дверного проёма не отошёл, перегораживал дорогу.
— Нет! — закричал Мерри. — Один из нас всё время находился здесь. Да если бы кто-то зашёл в дом, мы бы…
— Да, мы бы увидели, — подтвердил Дзен.
Я освободил цепи, прищурился и уставился в сумрак комнаты. А ведь здесь единственный выход. Если матушка Гусыня умеет становиться невидимой, как Бригитта, то придётся самую малость разгромить домик. Я ударил цепью под кровать, потом — за стол, а следом — в угол за печью. И последний удар попал в цель. Старуха выскочила на середину комнаты и вдруг оказалась у окошка. Она перемещалась рывками. О-о-о-о-о, дорогуша, это мы уже проходили. Я разрезал воздух цепями, вычерчивая горизонтальную линию. От стены до стены.
Матушку Гусыню располовинило, на пол высыпались кишки.
— Вы её поймали? — спросил Мерри из-за моего плеча.
— Ну, тут как сказать…
…
…
…
— Нам недолго осталось, — проскрипел Дзен. — Скоро из нас сделают таких же безмозглых марионеток.
— Верно…
Я покачал головой. Можно ли спасти людей, которые заперты в этой деревне? Кажется, что у них сохранилось сознание и характер, они могут мыслить, помнят о своих целях и планах, беспокоятся о любимых. Что будет с ними, если я убью матушку Гусыню? Они умрут? Освободятся?
Внезапно на солнце блеснули зелёные капли. Жгучая жидкость плеснула мне в лицо, растворяя кожу. Я чувствовал, как нос стекает по подбородку, но ничего не ощущал. Адреналин и состояние аффекта делали своё дело. В местах, где кислота попала на руки, образовались впадины, и они грозились скоро превратиться в дыры. Это явно что-то посильнее серной кислоты.
Я упал на колени и обвёл двор взглядом. Правый глаз, который ещё оставался зрячим, видел плохо, но достаточно, чтобы я заметил, как Дзен и Мерри корчатся в агонии, тоже облитые кислотой с головы до пят. У домика стояла матушка Гусыня и улыбалась. Я сделал несколько судорожных вдохов и…