Книга сиротливо лежала на столе, будто ожидая, что я всё-таки открою её. Завтра утром отнесу обратно в дядину библиотеку, пусть он и злится, когда я беру его книги и долго не возвращаю. Он считает, что книга должна быть или на полке, или в руках, или на столе, когда её читают. А просто так лежать вне библиотеки…
Книга. Книга, которую мне дал пастор Нокс. Я так её и не прочла. Глупая я, глупая, хотелось бы сказать грубее, но, пусть леди мне уже не стать, я всё же не буду сквернословить. Хотя почему же не стать? В тот день я чувствовала себя самой настоящей леди. Сильной, умной, способной противостоять любым трудностям. Это если ещё не учитывать недавнюю поездку в экипаже с бароном и разговор по душам с английской королевой.
Я подскочила с кровати и зажгла свечу. Чёрная книга нашлась на прикроватном столике, и, схватив её, я едва её тут же не выронила: обложка жгла руки, будто была раскалённой, казалось, искры бегут по моей коже, опаляя её.
Притерпевшись к жару, я открыла книгу, пробежав глазами по первой попавшейся странице. Положив книгу на стол, чтобы дать отдых пальцам, хоть немного охладить их, я пододвинула книгу поближе к свету и застыла, пристально вглядевшись в изображение на странице. Гротескно изображённый мужчина восседал на каком-то странном, диковинном животном, похожем на смесь горбатого коня и бегемота, однажды виденного мной в одной из энциклопедий. Надпись ниже сообщала, что передо мной некий «король Пеймон», рядом с нею гордо красовалась каллиграфично выведенная девятка, но, припомнив уроки географии, я поняла, что совершенно забыла, правителем какой страны он является и почему его подданным взбрело в голову изображать его вот так. На соседней странице кто-то изобразил двойной круг, в котором были написаны буквы, изображён странный орнамент, напоминающий витиеватую ограду, украшенную закруглениями. И снова имя «Пеймон», да кто же это?
Перевернув ещё одну страницу, я нашла не новое изображение и даже не текст, а небольшой лист бумаги. На нём чёрными чернилами была выведено лишь одно число – сорок один. Пастор оставил это послание для меня или просто проверял яркость новых чернил?
Отложив листок, я стала дальше листать книгу, в которой перемежались тексты на латыни, фантасмагорические изображения людей и чудовищ, странные окружности с таинственными знаками внутри. Страницы горели под пальцами, сосредоточиться было сложно, но внезапная догадка озарила, как вспышкой. На меня смотрел некий «рыцарь Фуркас», судя по всему, злобный и страдающий подагрой старикашка на унылой кляче. Я пролистала дальше, чем нужно. Сорок первый демон совсем рядом.
Фокалор оказался вполне симпатичным, особенно после демонов, увиденных мною ранее как в книге, так и в реальности. Статный мужчина с крыльями, развевающимися волосами. Больше подробностей старинная полустёртая картинка мне не выдала, но под кругом с латинской цифрой десять и стилизованным крестом была надпись Lucifuge Rofocale. Никогда не слышала о Рофокале, пусть он и схож с именем «Фокалор», но вот «Люцифуг» уж очень похож на «Люцифера». И символ, изображённый на странице, был мной знаком, я его уже видела: именно он ало и ярко горел на ладони пастора Нокса в ту ночь, когда я впервые узнала о своём даре. Значит вот она, тёмная сторона пастора Нокса. Сорок первый демон книги под названием Гоетия, граф Фокалор. «Бегущий от света», подобно Люциферу и Мефистофелю. А может это он и есть?
Пальцы мои похолодели, хотя всего мгновение назад горели, будто я коснулась углей в камине. Как, как ему удалось сдерживать, а потом ещё и научиться подчинять такого сильного демона? Разве это возможно?
Стук в дверь заставил меня вскрикнуть от неожиданности и быстро захлопнуть книгу, но перед глазами так и застыла желтоватая страница с полустёртым сигилом. Печатью графа Фокалора, которой отмечен Валентин Нокс.
- Мисс Фаулер, пора бы и честь знать! Весь день над книгой сидите, Лили и Энн ходили тут всё по коридору, говорили, как мышка тихо сидите. Хоть бы вниз спустились, неужто не скучно одной-то весь день сидеть? К обеду не спустились, хоть поужинайте.
Миссис Милсом принесла ужин, но кусок в горло не лез.
В ту ночь я попросила дать мне лауданум, но всё равно спала я неспокойно. Мне снились не храм и капли крови, падающие с потолка. Мне снились сломанные чёрные крылья и парящие в воздухе смоляные перья.
Валентин
Валентин
Первое время мне было странно не ощущать его. Я просыпался и чувствовал, что один, внутри меня никого нет, и эта пустота даже немного пугала. Я знал, что он до сих пор жив, каким-то глубинным, затаённым чувством осязал его, но он был молчалив и бездвижен. Я так привык к многолетней беспрестанной борьбе, что это молчание и обезличенность моей тёмной стороны была внове.